Мой Петрушка (Оммаж для Калашова Вадима)

60 это хорошее число. Круглое. Конечно не такое символичное, как 66, но, может быть, настанет и его черёд. И пока ещё продолжает гореть пламя экстерминатуса за кормой нашего крейсера, стоит выдернуть эти горячие чувства и увековечить их в отчёте святой инквизиции, да поддержит Император нашу ярость в борьбе с еретиками!

Ещё на десятом курсе прогениума, я впервые услышал о Петрушке, но его легендарная прокламация "Эмпатия - наше всё" ("Право имею") попала мне в руки гораздо позже. Впрочем, на тот момент я понятия не имел, что она легендарная. Я совсем не знал, кто такой Петрушка. 

Я нашёл "Право имею" в дальнем коридоре архива, в одном из старых отчётов Ордо Еретикус. Сиротливые строки на старом свитке делали этот чудовищный текст похожим на обычный доклад из скрипториума, затерявшийся здесь по ошибке. Я имел все шансы его пропустить. И сколько жизней бы обрёк на вечную погибель! 

Вирши Петрушки разбудили во мне какие-то смутные, болезненно-неясные ощущения, я испытал одновременно зачарованность и нарастающий шёпот скверны, и благодарность Императору, что отныне это нечто пугающе-завораживающее уже не уйдёт от правосудия. 

Теперь, когда в один из тех неповторимых дней, которые повторяются без счёта, накатывало, я не паниковал, безуспешно пытаясь понять, что это, а закрывал глаза, читал про себя "Право имею", и преисполнялся решимости добраться до ненавистной цели. 

А когда наоборот, я не хотел, чтобы "заканчивалось объятие", та же самая прокламация, но прочитанное в другом ритме, заставляла моё сердце дрожать от праведной ярости. 

Этот нечистый эффект и возвёл для меня Петрушку в список архиеретиков и заставил избегать других его творений – кто знает, какая там ещё магия таится ("надо знать меру даже в познании" предупреждал меня наш капеллан). 

Но когда на календаре подошёл день возмездия, никого не интересовали мои страхи и сомнения. Впрочем, в коллективе приобщаться к магии не так страшно, поэтому я, наконец, взял в библиариуме том с рифмованными пророчествами архиеретика, и не пожалел. 

Я могу очень долго говорить об этих стихах, но это всё-таки не отчёт для эклезиархии. Поэтому постараюсь обобщить впечатления в несколько абзацев. 

Лучше всего, что я ощущал, читая Петрушку, характеризует тот факт, что я не мог переворачивать страницы в любой обстановке. Например, больше всего пророчеств Понтиуса Гло я заучил во время орбитальной высадки. Мне даже в голову не приходило попытаться вспомнить ядовитые слова Петрушки в такие моменты. Казалось каким-то святотатством даже вспоминать о нём, трясясь в утробе дроппода. Его вирши требовали особенного ритуала, где важно всё: от позы до цвета реликвария. Понтиус Гло словно появлялся рядом с тобой, после очередного мутанта разваленного на части, и, подмигивая (ты не справишься, адепт, ты сдохнешь!), мерзко улыбался, сжимая в своих механодендритах проклятый Малус Кодициум, а Петрушку же казалось странным даже пригласить на поле боя.

То, что я пишу, не означает, что Понтиус Гло менее важен. Просто есть твари, которым с первой минуты знакомства стоит разрядить свой болтер в мерзкую харю, а есть те, с которыми малейшая слабость может стоить тебе очень дорого. Даже когда за спиной ударное отделение Серых Рыцарей, всё равно нужно быть крайне осторожным. 

Второе, что меня поражало в Петрушке, это насколько… все его стихи совсем не про тебя. Но по ощущениям именно про тебя. Несколько сумбурно, но не могу подобрать лучшего сравнения. 

Третий факт. Старший брат когда-то блестяще рассказал мне о Йиссариле. Но только перечитав пророчества Петрушки, я был буквально смят всем ужасом этого исчадья Хаоса.

Если, скажем, для Черубаэля (будь проклято его имя) инматериум – это путь к возрождению, то для Петрушки это очередной повод поиграть магией времени, дать последователям ощутить единое в своём противоречии и пугающее осознание, что оно постоянно куда-то уходит, и радость, что оно есть. Первое приходит внезапно, второе исчезает неожиданно. 

Вообще, разговаривая о архиеретиках, понимаешь убогость мирской речи (в "Право имею" Петрушка открыто на это указывает). Как и многие еретики, Петрушка не мог объективно оценить глубину своего падения. Поэтому он "всю жизнь шагал к вознесению" и считал свои вирши недоделанной прозой. 

Мне, который считает любое слово из "Имперского Кредо" намного выше самого изысканного стихоплётсва Петрушки, понятней позиция Хоруса. Что только дряхлая человеческая воля даёт возможность объединять все типы человеческого мышления в их извращённые Хаосом подобия, разлагает все способы донести мысль до собеседника, да ладно бы мысль – ощущение. Лишь Свет Императора ограждает нас от падения в самые глубины вечного рабства!

Поэтому лучше всего говорить о пророчествах другими пророчествами. Но так как дара провидца я не имею, остаётся подводить доклад к финалу. 

"Гибель Империума" я впервые прочёл в том самом свитке Петрушки, который нашёл, будучи на десятом курсе, и сразу же возненавидел, а услышав потом его многочисленное исполнение культистами на разных планетах, возненавидел ещё больше, укрепившись в стремлении выжечь эту проказу с лика человечества. 

И, конечно, стоило бы рассказать, где я услышал впервые эту нечестивую песнь – нет, не на Святой Терре, а на одной планете субсектора Ультрамар, рядом с Веспатором. Но это будет очень долгая и слишком личная история. 

И, увы, как бы ни хотелось избегать политики, особенно сегодня, в праздник... говоря о Петрушке, нельзя не сказать о его позорной поддержке высшими чинами Администратума. Когда, как в целом секторе Иксаниад, не нашлось ни одного порядочного человека, кто открыто выступил бы против, а только полупорядочные, кто воздержался, вот только не на своей планете, а на всём огромном сегментуме. 

В отличие от затеявшего кампанию против Петрушки Супремиса и его массовки "ex témpore", многие инквизиторы знали, что ереси в его прокламациях не больше, чем в Малус Кодициуме. Но всё равно понимали, что экспедиция необходима и открыто высказали своё одобрение, остальные лишь позорно воздержались. 

Потом переживали, кляли себя, сетовали на "малодушие". Особенно после успеха экспедиции. Но поступок уже остался в истории. И очень скверный поступок. И "эффект стада" лишь усугубляет индивидуальную вину. 

Сейчас, когда со свалки истории вернулись проклятые свитки, а к возможностям еретиков добавился Цикатрикс Маледиктум, инквизитору, адепту и воителю важно помнить, что жить в ладу с совестью важнее, чем с любой, самой золотой властью (ибо лишь Свет Императора хранит нас от ужасов Хаоса!). 

И, наверное, не всё так плохо в нашей галактике, если на призыв страждущих готов ответить каждый свободный воин человечества, не поскуливая стыдливо "я воздержался", а инквизиторы десятками встают в полный рост и в полный голос говорят "обрушим наш гнев на головы ксеносов, еретиков и мутантов!". А простых людей никакие "партии протеста" и "культы ереси" не могут заставить отказаться от веры в Императора.

Впрочем, все эти явления и реакция на них - всего лишь приметы эпохи. А ересь Петрушки, которая легла в основу двух крестовых походов, о которых, возможно, стоило бы рассказать полнее, вне времени.