Очередное рождественское

Ошибаешься с датой прихода волхвов,

В нетерпении ищешь приметы -

Негасимые звезды на крышах домов,

Трубный марш отступающей смерти.

Запах яблок и сена и крик малыша,

Долгий вечер в сторожке пастушьей.

Погоди до утра. Не спеши. Не мешай.

Ляг на снег, успокойся и слушай.

Вон верблюды бредут по пустынной гряде,

Вон торопятся стражи лихие.

Вон младенец парит между здесь и нигде,

Вот и стены – немые, глухие.

Над зубцом крепостным нарождается ночь.

Город мира в миндальной огранке.

Будет высажен кедр, будет выкован нож,

Будет слово рабу и служанке.

Будет хлеб – подгорелый большой каравай,

Будут рыбки, вино, поцелуи.

Уходя отзвенит заарбатский трамвай -

Аллилуйя, Москва, аллилуйя!

И ответит сто звонниц, сто грозных сирен,

Сто гудков, сто рингтонов поспешных.

Пережди Рождество. Дальше будет сирень

И рассвет - для святых и для грешных,

И для самых простых москварей, казанят,

Питербеженцев, знатных крымчанок.

Никого не распнут, никого не казнят,

Никого не забудут случайно.

Суета – пустяки. На дворе – трын-трава.

Колокольчик готовится к Пасхе.

Проминается снег под шагами волхва.

Для младенца слагаются сказки…