ПЕРЕМЕНЫ. FACT: КАК В АФРИКЕ ЗАРОДИЛАСЬ МЕТАЛ-СЦЕНА (перевод статьи из журнала FACT)

Разбомбленные здания напоминают о конфликтах недавнего прошлого. Дети играют в залитом солнцем пейзаже, пока команда по разминированию выполняет свою опасную работу. Начальные кадры увлекательного фильма Джереми Сидо «Дэт-метал Ангола» (2013) рисуют образ, который на первый взгляд кажется знакомым. «Ангола: колониализм, рабство, война за независимость, гражданская война», — говорит Уилкер Флорес за кадром, подводя итоги последних 500 лет жизни страны.

Когда мы видим Флореса возле здания, окутанного тьмой, он играет пауэр-аккорды на потрепанной электрогитаре, подключенной к небольшому усилителю. Напевая или, скорее, рыча в характерном гортанном стиле дэт-метала, он изображает современного электрического Лидбелли, изгоняющего своих демонов в ночи. Death Metal Angola документирует его усилия по стимулированию взрыва доморощенных талантов, организовав первый в стране фестиваль дэт-метала в городе Уамбо, где его девушка содержит приют. Но Ангола — не единичный случай.

С Интернетом и социальными сетями, способствующими распространению культуры по всему миру, различные направления металла, особенно более экстремальный дэт-метал, нашли благодатную почву по всей Африке, в бывших португальских колониях Анголы и Мозамбика (сцена зарождения, задокументированная в готовящемся фильм «Терра Песада» режиссера Лесли Борнштейна) в англоязычные страны ЮАР, Ботсвану, Зимбабве, Замбию и Танзанию. Даже восточноафриканские страны Кения и Уганда могут похвастаться растущими метал-сценами.

Несмотря на привлечение несгибаемых поклонников по всему миру, металл никогда не воспринимался всерьез мейнстримом, карикатурно изображался в таких фильмах, как «Это спинномозговая пункция» и высмеивался как выражение подросткового беспокойства из пригорода в стиле Бивиса и Баттхеда. Комик Ричард Прайор в 1977 году представил этот жанр в пародии, выйдя на сцену в образе участника KISS в роли фронтмена воображаемой группы, известной как Black Death. По иронии судьбы настоящая группа из Кливленда, штат Огайо, взяла это название год спустя, став первой афроамериканской хэви-металлической группой, хотя они и остались в истории как новинка. Однако в том, что происходит сегодня в Африке, нет ничего нового.

«В этой стране существует культура рок-одежды, и это позволяет почувствовать себя рок-звездой».

Тумело Матсамеко, он же Stux Daemon

Все это восходит к 1990-м годам, когда метал раскололся на различные поджанры, включая грайндкор, блэк-метал, дум и дэт-метал. «Дэт-метал — это экстремальный жанр металла, отличающийся высокой скоростью, особенно быстрым стилем игры на двух бас-барабанах, серьезной виртуозностью и глубоким гортанным вокалом», — говорит Эдвард Бэнчс, автор готовящейся к печати книги Heavy Metal Africa: Life Passion. И хэви-метал на забытом континенте. «Южная Африка начала производить множество групп, которые сначала сочиняли и записывали свой собственный оригинальный материал», — говорит он, объясняя это музыкальной инфраструктурой страны — промоутерами, площадками и фестивалями, которые поддерживали сцену — наравне с Европой. или Америка. Еще одним фактором был международный бойкот 1980-х годов, который способствовал экономической изоляции страны и одновременно стимулировал местную промышленность. Южная Африка с населением в 48 миллионов человек была достаточно большой, чтобы поддерживать небольшое сообщество поклонников металла, поэтому музыка получила творческую опору на континенте, а также открыла гастрольный рынок для таких групп, как Metallica и Sepultura.

В середине 90-х две белые южноафриканские группы — Voice of Destruction и Groinchurn — подписали контракт с немецким лейблом Morbid Records, который также выпустил сборник 1994 года, демонстрирующий местную сцену, The Death Of Africa, Volume 1. полностью черный состав, такой как Metal Orizon из Ботсваны и Last Year's Tragedy в Кении, также был сформирован примерно в это же время, вдохновляя свои собственные доморощенные сцены. К началу 2000-х музыка органично распространилась по континенту, создавая такие группы, как Rock of Ages в Кении, Neblina в Анголе и трэш-метал-группу Sasamaso с женским вокалом на Мадагаскаре.

Сегодня Ботсвана, небольшая, не имеющая выхода к морю страна с населением около 2,1 миллиона человек, стала новым лицом африканского металла, во многом благодаря южноафриканскому фотографу Фрэнку Маршаллу, чьи изображения африканских металлистов, одетыХ в кожу, шипы и ковбойские шляпы а-ля Judas Priest или Iron Maiden стали "бомбой" в 2010 году.

«Люди могут воспринимать нас как сатанистов — они воспринимают вас как вы одеты — но на самом деле я просто очень хороший парень».

Trooper

«В этой стране существует культура рок-одежды, и это позволяет почувствовать себя рок-звездой», — говорит Тумело Матшамеко, он же Stux Daemon, солист и гитарист главной дэт-металлической группы Ботсваны Wrust. «Он привлекает много внимания даже из таких далеких мест, как Штаты и Европа». Яркий внешний вид группы также привлек внимание режиссера-документалиста Раффаэлы Моска, чей фильм 2013 года «Марш богов: Металлисты Ботсваны» проникает глубже в самое сердце народного движения. Выглядящие как статисты из фильма «Безумный Макс», на пленке герои фотографий Маршалла кажутся более продуманными, чем можно было бы предположить из-за их дресс-кода. В ковбойской шляпе с заклепками и кожаной куртке с кисточками мужчина, называющий себя Trooper, говорит как ни в чем не бывало: «Люди могут воспринимать нас как сатанистов — они воспринимают вас, как вы одеты, — но на самом деле я просто очень хороший парень. ” Его друг Talliban, который служит в армии, когда не носит кожаную форму, добавляет: «Мы любим музыку и братство. Ассоциация, которая у нас есть друг с другом, — это то, что нам нравится». Наблюдая за своими подданными, сам Маршалл восхищается: «Они действительно самые страстные поклонники любого жанра, которых я когда-либо знал».

March of The Gods: Botswana Metalheads сосредотачиваются на Стаксе и его группе, поскольку они совмещают дневную работу и семью, расклеивая афиши для своих собственных концертов, как и музыканты во всем мире. Показывая их медленный прогресс, фильм завершается их первым выступлением за пределами Африки на фестивале SoloMacello в Милане, где взрыв чудовищных риффов, взрывы двойного бас-барабана и мучительные завывания Стакса сигнализируют об их выходе на международную сцену.

«Когда я впервые создал группу, это было чертовски тяжело», — говорит Стакс, который познакомился с роком, когда ему было 13 лет, благодаря часовой программе на национальном радио, а позже через записи AC/DC, Def Leppard, Джими Хендрикса и других. Black Sabbath, которую распространяли старшие дети в его районе. «Почти невозможно представить, что группа просуществовала бы так долго без [репетиционного] помещения — дерьмовые гитары, вообще никакой публики, никакой поддержки, кроме нашего металлического брата Metal Orizon, который сделал это возможным», — говорит он.

Аналогичные настроения находят отклик и в других частях континента. Крис Лилако Ягами из кенийской группы In Oath говорит, что начинать с нуля «было нелегко, но мы никогда не сдавались. Мы вышли на сцену и вдохновились группами, которые раньше были на нашем месте. Метал-музыка в целом нравится не всем в Кении, как [то же самое] в большинстве стран мира, но фан-база никогда не умирает и всегда ценит наши усилия как группы».

«Мейнстрим в Африке никогда не примет металл. Он всегда будет под землей. И знаешь, что? Это нормально для большинства из нас».

Victor Tebuseeke, aka Vickonomy

Виктор Тебусике, также известный как Викономи, гитарист и вокалист единственной в Уганде дум-метал-группы Vale of Amonition, согласен с этим. «Люди до сих пор спят под эту музыку, и общество здесь такое же модное, как и везде, а природа металла носит андерграундный характер. Это разрушительно, это эзотерично, и ничто никогда этого не изменит. Это вкус, который немногие угандийцы готовы приобрести». Сатанинские ассоциации металла не вызывают сомнений в этой преимущественно христианской стране, не говоря уже об агрессивности его звучания, что делает музыку трудно продаваемой. Как и везде на планете, металл остается субкультурой. «Мейнстрим в Африке никогда не примет металл. Он всегда будет под землей. И знаешь, что? Это нормально для большинства из нас», — говорит Викономи. Что в конечном счете имеет большее значение, так это признание и признание среди металлистов по всему миру.

«Металлическое сообщество тесное. Мы знаем друг друга не понаслышке», — говорит Лилако Ягами из In Oath. «Шоу в основном организуются местными фанатами и сторонниками нашей музыки. Их не так много, но когда есть шоу, всегда стоит пообщаться с сообществом и насладиться местными группами».

«Мы делаем это, потому что нам это нравится, — говорит Стакс, — и это весело — делиться своими чувствами с людьми, которые понимают вас». В то время как социальные сети и Интернет сделали движение известным, «без поддержки радио или телевидения этого недостаточно», — говорит он. Но прогресс можно измерить недавним освещением на CNN и Vice, а такие группы, как Wrust, In Oath, Vale of Ammonition и многие другие, продолжают выпускать альбомы и играть в шоу.

В заключении Death Metal Angola Флорес отмечает: «Мы в начале истории. Через пятнадцать или 20 лет люди скажут: «Эй, ты один из тех, кто вдохновил всех нас, которые теперь любят и играют рок». Продвижение любого движения требует крови, пота и времени, и хотя африканской метал-сцене почти два десятка лет, она только начинает издавать какой-то шум.

В заключение добавлю от себя, что африканская метал-сцена больше тяготеет к экстремальному металу (который я очень уважаю), но и группы "традиционного метала" там тоже присутствуют. И хочется пожелать от всей души всем этим парням успехов в их творчестве и большего признания.