Диверсия

В секретную биологическую лабораторию, занимающуюся осеменением новых планет, проник диверсант. Не теряя драгоценного времени, приступил к планомерным поискам и вскоре обнаружил то, чем интересовался: шар с биологическим материалом, приготовленным для планетарного осеменения. 

Пару секунд диверсант любовался идеальной формой шара и исходящим от него лимонным сиянием, потом пробормотал:

– Посмотрим, что мой брат приготовил на этот раз… и что тут можно испортить.

С такими словами диверсант вытащил из заплечной сумки лазерный планшет неизвестной, но чрезвычайно крутой фирмы. Пара манипуляций, и перед планшетом развернулась трехмерная проекция исходного кода.

– Какой чудесный программный код – идеальный практически! Он полностью удовлетворяет принципам clean архитектуры. Именно поэтому его необходимо переписать заново. Гы-гы-гы…

Пальцы в тонких черных перчатках забегали по клавиатуре, и через минуту – после проведенного рефакторинга – лучистый шар распался на множество отдельных частей. Диверсант – то ли по недостатку фантазии, то ли из вредности – придал им заведомо ущербную форму. В результате биологический материал сделался не однородным, а как бы слипшимся из множества экземпляров объектов.

– И общество самозародилось! – воскликнул диверсант, торжествуя. – Сделаю так, чтобы эти экземпляры друг друга не понимали: чтобы их вообще никто не понимал!

И добавил к каждой переменной десятистрочный комментарий на неидентифицируемом мертвом языке. Теперь в переменных не разобрался бы даже их первоначальный создатель.

В восторге от столь изощренного вредительства, диверсант захихикал:

– Замечательно! Но этого мало, мало… Как говорится, разделяй и властвуй: необходимо разделение экземпляров объектов по другому признаку. Какому? Предположим, гендерному. Как бы это получше сварганить?

Диверсант задумался и отыскал-таки решение: читать строки в одной кодировке как строки в другой. Теперь биологический материал разделился не только на различные расы, но и противоположные гендерные группы. Каждая гендерная группа обладала своей психологией, то есть применяемой для чтения кодировкой. 

– Достаточно или отлакировать? – забормотал диверсант. – Пожалуй, отлакирую…

Лакировка состояла в том, чтобы в некоторые экземпляры вставить метод sleep() со случайным временем. Теперь экземпляры объектов не только принадлежали различным расам или альтернативным гендерным группам, но и исполнялись – то есть мыслили! – с различной скоростью. 

Отличия от первоначального варианта: идеального шара, лучащегося интеллектуальной энергией, – были разительны.

Казалось, паскуднее уже некуда, но диверсант категорически не желал остановиться на достигнутом. Он добавил в исходный код утечку памяти, вследствие чего экземпляры объектов потребовали периодической перезагрузки. Экземпляры начали впадать в сон, проводя в беспомощном состоянии до трети времени своего, и без того короткого, существования.

Отняв у экземпляров объектов значительную часть жизни, диверсант продолжил работу в том же губительном направлении. 

Через минуту в исходный код был встроен майнинг моральных переживаний, чем еще больше сокращено время полезного существования экземпляров. А чтобы попавшие в ловушку нравственности не выбрались из нее, из цикла моральных переживаний удалено условие остановки. Отныне испытывающий муки совести не мог остановиться.

Потирая руки от удовольствия, диверсант заменил true на false и наоборот. В результате этой ужасной манипуляции лучшие экземпляры объектов мигом превратились в худших, а худшие – в лучших. После чего поменял в исходном коде верх с низом, то есть сделал первую строчку последней, вторую – предпоследней, и так далее. Следствием этой замены стало отсутствие рационального мышления и логики в поведении.

Затем – без определенного намерения: лишь для того, чтобы досадить еще не рожденным, – диверсант заменил операторы «присвоить» на «равно» и получившийся гавнокод жестоко обфусцировал. А чтобы сделать невозможными любые исправления, заменил райский сертификат на адский. 

На этом превращение идеального кода в полный отстой было завершено. Глядя на дело злодейских рук своих, диверсант потер их и радостно воскликнул: 

– Теперь в этом сам черт не разберется! То есть я!

После чего отключил планшет дьявольской фирмы, и трехмерная проекция лазерного кода растаяла в воздухе. Запихнув испорченный шар – некогда лучистый, а теперь подозрительно потемневший – обратно в капсулу, диверсант покинул помещение тем же тайным способом, которым проник в него. 

Секретная биологическая лаборатория опустела. Ничто не свидетельствовало о том, что биологический материал безнадежно испорчен и его нельзя высевать на пустующую планету ни в коем – ни в коем! ни в коем! – случае.