Благие намерения, или Как Аня сдавала мусор на переработку

Наше вступление на нелегкий экологический путь началось с покупки «сумок для покупок»… Ага, именно так оно и звучит: покупка сумок для покупок. На деле же, всему виной обычная жадность. Мы как-то прикинули, сколько тратим на пластиковые пакеты и поняли, что магазин отбивает дневную выручку на одном полиэтилене. И жадная жаба подняла голову, а может и лапы, чтобы нас задушить.

Тканевые сумки, или, как еще их называют, «шоперы», оказались неожиданно удобными. Ручки не резали руки,  ткань прекрасно стиралась в машинке. Даже муж оценил, и тут же отобрал себе большую часть этих сумок, мотивируя тем, что мне все равно тяжести таскать нельзя, да и вообще, вот в тот шопер прекрасно помещаются четыре банки пива и чипсы. Как следствие, пакет с пакетами на кухне быстро похудел, а потом и вовсе исчез. Зато его сменила сумка с сумками.

И все было прекрасно, пока в один из дней у нашего гипермаркета, того самого, которого мы лишили прибыли с продажи пакетов, не поставили боксы для раздельного сбора мусора: железо, пластик, бумага, стекло. Вроде ничего сверхъестественного, первый раз муж проехал и не заметил, второй раз притормозил, третий остановился и задумчиво осмотрел бокс, на четвертый вышел и даже потрогал, опасаясь, что у него на фоне неблагополучной эмидемоологической обстановки планеты Земля начались глюки. А еще через день в нашем доме появились три ведра для раздельного сбора мусора.

Я даже с обидой пару раз их пнула. Вот, не было печали, нормально засоряли планету, так нет же! Ведра остались глухи к моему возмущению и стали довольно быстро заполнятся. Мы даже пару раз сдали мусор в этот бокс у гипермаркета. В первый раз, выкидывая бумагу, муж упустил мешок для мусора, а потом минут пять пытался выловить его из контейнера с макулатурой. Я хихикала и всячески делала вид, в основном, для проходящих мимо людей, что понятия не имею, кто этот прилично одетый мужчина, что копается в мусоре.

Но экологический вирус оказался довольно злокозненным, быстро прогрессировал и прочно укоренился в наших многострадальных головах. А потому, когда муж достал из ящика пакет с перегоревшими лампочками, пакет с компьютерными мышками и пакет со старыми счетчиками (не спрашивайте, зачем они лежали у нас в шкафу, не знаю, и никто не знает, даже сами счетчики), я поняла, что судьба готовит новые испытания. И пошла гуглить: «куда сдать отработанные лампы и электроприборы».

Нагуглила много всего интересного, в том числе и адрес пункта по заготовке вторсырья, который принимал практически все: и электроприборы, и лампы, и автомобильную резину, и древесину, и упаковки из-под яиц и даже втулки от туалетной бумаги, которые слезно просили сложить в отдельный пакет.

И в один из прекрасных снежно-дождливых дней мы отправились сдавать высокотехнологичный мусор, то бишь втулки от туалетной бумаги. Надо было сразу насторожиться. Сразу, как только дорога привела нас в промзону, которая чередовалась с заброшенными гаражами и остовами цехов. Надо было прислушаться к внутреннему голосу, когда ни один из местных аборигенов не смог сказать, где находится пункт по приему вторсырья. Мужики лишь делали загадочные лица и говорили: «где-то здесь». Мне даже стало казаться, что этот пункт что-то вроде «выручай комнаты» в Хогвардсе. Ну, или тайной (Пункт приема мусора открыт вновь, враги экологии – берегитесь!).

Надо было махнуть рукой на это неблагодарное экологическое дело, а не обращаться к навигатору, который жизнерадостно повторял: «двигайтесь прямо около пяти километров». Надо было повернуть обратно, когда эта самая дорога просто кончилась, и начались какие-то овраги, а навигатор все еще упорно требовал «продолжить движение». Надо было понять, что экология – это не мое, когда мы, преодолев с десяток тревожащих воображение луж (тревожили они в основном меня, почему-то казалось, что там нет дна и мы сейчас нырнем и окажемся прямиком в Нарнии, ну или выйдем из матрицы), остановились у одиннадцатой, которая похоже брала свои истоки в Рыбинском водохранилище. 

– Вы прибыли в место назначения, – удовлетворенно отчитался навигатор и отключился, а когда муж попытался реанимировать прибор, категорично заявил: – Отсутствует соединение с интернетом.

Я вышла из машины и огляделась. Окружающий пейзаж радовал темными древесными стволами, буреломом, едва слышным шорохом ветра. Появилось искушение выбросить мусор прямо здесь, раз уж навигатор сказал, что мы на месте. Вдали где-то тоскливо завыли волки…

Юркнув в машину, я испуганно спросила:

– У тебя оружие есть?

Муж посмотрел на меня, как обычно смотрит на младшую дочь, когда она не доносит горшок до санузла, а переворачивает в коридоре. То есть с любовью и скорбью одновременно.

– Зачем тебе оружие? – устало спросил он.

– От волков отбиваться? –  решительно заявила я, собираясь дорого продать свою жизнь.

– Нет, – огорчил он. – У меня нет. А у тебя?

– У меня только втулки от туалетной бумаги, – честно призналась я, приглядываясь к темной глубине пакета с оными. Вдруг в них есть скрытые резервы и их можно использовать, как биологическое оружие? Не зря же просили сложить отдельно от остального «мирного» мусора. – Но в багажнике есть компьютерные мышки, провода…

– Эти провода не годятся даже для того, чтобы повеситься на ближайшем дереве, – разбил мои чаяния муж. – Если придут волки, кинем в них едой, чтобы отстали.

– Из еды у нас только упаковки из-под яиц, – пришел мой черед разбивать чужие надежды, – десять штук.

– Угумн, – сказала младшая дочь, которая до этого благополучно спала в детском кресле, и зашуршала оберточной бумагой, торопливо запихивая в рот остатки печенья, чтобы значит, не достались врагу.

И именно в этот момент, устыдившись своего поведения, включился навигатор.

– Так, – голосом темного властелина сказал муж и приступил к допросу с пристрастием. Несчастный прибор продержался недолго и вскоре бодро сдавал пароли и явки, а именно рапортовал о том, что у нас есть два пути… Ага, их всегда два. Либо вернуться назад, а это десять километров по бездорожью, либо проехать два вперед и мы снова окажемся на задворках цивилизации, по которым я уже успела заскучать.

Тут надо сделать маленькое отступление и рассказать кое-что о моем муже. Есть в его характере одна черта, не самая мной любимая. Говоря по-простому, когда он видит камень с надписью: «налево пойдешь – коня потеряешь, направо пойдешь – меч поломаешь, прямо пойдешь – буйну голову сложишь», то его глаза загораются нездоровым блеском, и он идет прямо. Ну, конечно, куда же еще, тут ведь ясно написано, что «прямо» – все самое интересное.

Эту свою черту он унаследовал от матери, моей свекрови. Помню, меня об этом свёкр предупреждал, сетуя на то, что его жена явно ведет свой род от Ивана Сусанина, и просил, никогда не соглашаться «срезать путь», если это предложение исходит от матери его детей или младшего сына. 

– Заведут в такие дебри, прости господи, вовек не выберешься. И самое главное, исключительно из добрых побуждений, желая помочь, – качал головой свекр.

Что это значило, конкретно для меня, я поняла, когда ждала первого ребенка (то есть рыпаться было уже поздно). Мне нужно было посетить одного супер-пупер врача. Эскулап и вправду был дельным, но вот практику открыл на окраине города, куда мы даже не смогли проехать на машине, пришлось бросить ее и идти пешком. Глядя, как я переваливаюсь с одной ноги на другую, походкой напоминая особо упитанную утку, муж сжалился и предложил срезать путь. О предупреждении свёкра я уже благополучно забыла, а потому только с благодарностью кивнула.

– Сейчас-сейчас, – подбадривал меня предполагаемый потомок Сусанина, сворачивая в очередной переулок, я пыхтела, стараясь не отставать. – Почти пришли. – Мы обогнули какой-то сарай. – Пришли, – гордо сказал супруг, и улыбка сползла с его лица.

Я посмотрела вперед и поняла, что мне нужно посетить роддом прямо сейчас. Потому как мы стояли перед оградкой кладбища, которое простиралось насколько хватало глаз. Сбоку вместо кабинета врача стояла контора, которая торговала памятниками со скидкой.

Теперь вы понимаете, какую дорогу выбрал мой муж в тот ноябрьский понедельник? Вот и я тоже поняла, глядя на лужу, что разливалась вглубь леса и похоже переходила в болото. Поняла и пожалела, что вовремя не научилась плавать.

– Всем держаться, – скомандовал муж.

– Бульк, – пророчески сказала дочка.

– Мама, – пискнула я, когда передний бампер скрылся под водой.

– Не каркать и не поминать тещу всуе, – попросил супруг и нажал на газ.

Ну что сказать, в Нарнию мы не нырнули (ее жители облегченно выдохнули), из матрицы тоже выбраться не удалось, хотя она (матрица) и старалась всеми силами избавиться от недоэкологов. Мы преодолели лужу, оказались на какой-то просеке, которая через пять минут привела нас к дыре в каменном заборе, за которым виднелась насыпь с рельсами.

Я до сих пор помню ошарашенные лица мужиков в спецовках, когда из леса выскочила красная «шкода октавия» на низкопрофильной летней резине и бодро взлетела на насыпь и просто перепрыгнула через рельсы. Ребенок на заднем сиденье показал работягам сперва язык, а потом игрушечного котенка, видимо, в утешение. Дежуривший у проходной мужик едва успел поднять шлагбаум, как мы выскочили с территории какого-то вагоноремонтного завода.

Думаю, что та дыра в заборе предназначена скорее для того, чтобы что-то вывозить с завода (рельсы, шпалы, сами вагоны), а не для того, чтобы из леса выскакивали маленькие красные машинки и бестолково метались от одного ремонтного бокса к другому, словно пойманный в ловушку мотылек.

Наш экологический выезд по утилизации мусора закончился у ближайшей помойки, куда я с сожалением выкинула втулки от туалетной бумаги (мы много пережили вместе, и я успела прикипеть к ним душой) и упаковки из-под яиц. Муж вовремя отобрал у меня пакет с лампочками и мышками, сказав, что сдаст их сам. Ага, как только найдет дорогу к пункту приема вторсырья. Из чего я поняла, что нас ждет вторая попытка.

PS. Пользуясь случаем хочу передать привет маме приглашаю вас на свой юмористический роман "Заправочная станция" https://author.today/work/20563 - обещаю, будет весело.

(запись от 15.11.2021)