Подвиг давших клятву Гиппократа

В годы Великой Отечественной войны и блокады Первый ленинградский медицинский институт (ныне – Санкт-Петербургский государственный медицинский университет имени академика И. П. Павлова) ни на день не прекращал педагогическую, лечебную и научную деятельность. Люди самой мирной профессии встали в строй вместе с бойцами Красной Армии, взяли в руки оружие, чтобы громить фашистскую нечисть.  

С первых дней 

Уже 23 июня 1941 года был издан Приказ № 181-в по ЛМИ. Он отменил отпуска всем сотрудникам и студентам третьего и четвертого курсов. 241 врач и 158 медицинских сестер были мобилизованы на фронт 23 июня 1941 года. Более тысячи сотрудников и студентов института работали на строительстве оборонительных сооружений в районе Волосово, Петергофа, Пушкина. С первых дней войны развернулась большая работа по подготовке института к противовоздушной обороне. Строились и оборудовались бомбоубежища, были возведены 4 наблюдательных вышки, в окнах первого этажа четырех зданий института были сделаны бойницы для пулеметов, окрашены специальным составом деревянные конструкции чердаков, подняты на крыши 80 мешков с песком.

В результате бомбардировок территории института в первые месяцы войны были выведены из строя водопровод, канализационный коллектор, инженерные коммуникации, котельная, механическая прачечная, энергосистема. Не работали рентгеновские и химико-терапевтические кабинеты, для освещения использовали коптилки, лучинки, фонари «летучая мышь». В палатах клиник были установлены 400 самодельных железных времянок и кирпичных печурок. Воду для главной кухни возили с Большой Невки ежедневно, для бытовых нужд пользовались водой из Карповки, которая очищалась через 4 слоя марли.

В 1942 году началась перестройка учебного процесса, сокращены курсы гигиены, патоанатомии, педиатрии, увеличены часы на хирургию, терапию, инфекционные болезни. В 1942 году выпущено 227 человек, с отличием –  40; в 1943 году выпущено136 человек, с отличием –16.

Студенты института совмещали занятия с должностью врачей в районных поликлиниках, работали медсестрами и санитарками.

Изыскивались новые источники витаминов и дополнительных пищевых ресурсов. Разрабатывались новые методы лечения ожоговых и огнестрельных ранений и алиментарных дистрофий; создана рецептура водного раствора хвои, применявшийся при цинге; выращивался дигиталис, который использовался при сердечно-сосудистых заболеваниях.

Курс, опаленный войной 

Уже к концу августа институт дал Вооруженным силам, более 350 медсестер и более 1300 врачей, в числе которых были почти все выпускники 1941 году, студенты, перешедшие на 5-й курс и выпущенные со свидетельством о досрочном окончании института без экзамена «зауряд-врачами». Большинство из них закончили институт после войны. 

С первого дня войны сотрудники и студенты массово уходили в армию –добровольно и по мобилизации. Многие высококвалифицированные клиницисты заняли в ней ответственные руководящие должности, например профессор Ю. Ю. Джанелидзе стал главным хирургом Военно-морского флота СССР, профессор П. А. Куприянов – фронта. В сентябре 1941 году в институте организовали военизированный отряд из студентов и сотрудников, в окнах первого этажа нескольких зданий были сделаны бойницы для пулеметов. Три потока старшего – четвертого – курса поочередно несли суточные дежурства для ликвидации последствий воздушных налетов. 

«Врага надо знать»

Ни на один день не прекращала работу институтская фундаментальная библиотека. Уже в первые дни войны обсуждался вопрос о выписке иностранной литературы. На этом совещании председательствовал и докладывал профессор хирург Гирголав. Несмотря на войну, необходимо получать зарубежную литературу, главным образом журналы, в том числе немецкие, так как «врага надо знать», – высказал свою позицию докладчик.  Была составлена заявка и отослана в Москву. И несмотря ни на что, кое-какие журналы по этой заявке с большим опозданием (шли окружными путями) за годы войны все же поступили в библиотеку. 

За время блокады на территорию института упало немало зажигательных бомб и снарядов. Были разрушены и не восстановлены: деревянный барак для служащих, одноэтажное здание табельной, повреждены терапевтический, химический, анатомический корпуса, здание общей (тогда госпитальной) хирургической клиники и главной кухни. Кроме того, от рвавшихся вблизи отдельных зданий снарядов пострадали окна и стены других корпусов, находившиеся в них мебель, лабораторное оборудование, другое имущество кафедр и клиник. По иронии судьбы обе поврежденные осколками снарядов книги (в библиотеке и на кафедре патологической анатомии) были на немецком языке. 

Всем смертям назло

В нечеловеческих условиях голода, холода, бомбежек сотрудники института совершали ежедневный подвиг, наверное, даже не задумываясь об этом. 

Вот лишь некоторые строки той героической летописи безмерной борьбы, труда и победы. 

Ноябрь и декабрь 1941 года и январь 1942 года были очень тяжелыми. Голод все усиливался, к тому же зима была исключительно суровая, мороз в январе достигал 40°. В помещениях тоже люди страдали от холода, температура все время была ниже 0°, иногда до –10°. Чернила замерзали, приходилось делать записи карандашом, работали в перчатках, в зимних пальто.

Дров в 1941 году институт не получил, доставили только 50 тонн угля. На топливо разобрали деревянный забор больницы, несколько деревянных строений на территории института и выделенный райсоветом разрушенный снарядом дом. Все эти работы выполняли сотрудники и студенты. 

В палатах клиник с центральным отоплением были поставлены железные времянки, кое-где сложены кирпичные печурки.

В декабре начались перебои с электроэнергией, с января ее подача прекратилась, перестали работать рентгеновские и физиотерапевтические кабинеты. Для освещения пользовались коптилками, лучинами, небольшим количеством фонарей «летучая мышь». Прием в поликлинике, занятия со студентами с микроскопами проводили в дневные часы. Аптека перестала изготовлять жидкие лекарственные формы. 

В апреле был дан ток от двигателя, работавшего от дизельного трактора, затем восстановилось электроснабжение из города. В мае начали работать водопровод и канализация, была приведена в порядок вся территория института. 

Воду для главной кухни возили с Большой Невы, отделения добывали ее сами. Для бытовых нужд пользовались водой из Карповки, эту воду фильтровали через несколько слоев марли. Нечистоты выносили ведрами. Из-за остановки котельной пищу можно было готовить только в одном котле. Пока монтировали второй, раненые получали горячую пищу 2–3 раза в день, остальные больные –  1 или 2 раза, остальная еда выдавалась сухим пайком. 

Летом 1942 года была проведена большая работа по обеспечению приемлемых условий работы больницы и института следующей зимой. 

Для обеспечения института топливом были созданы бригады по разборке деревянных домов, выделенных институту на Старо-Парголовском проспекте. В зависимости от величины дома в бригаде было от 2 до более чем 70 человек, в основном женщины. По берегу Карповки была проложена трамвайная ветка, по которой на грузовых платформах доставлялось добытое топливо. Был сооружен и пирс, к которому причаливали баржи с дровами. На разгрузку выходили все сотрудники независимо от ранга и пола. 

С декабря 1941 года, когда полностью остановился городской транспорт, профессорам было разрешено жить в своих кабинетах, остальным сотрудникам –  в ассистентских и ординаторских и, сдав карточки, получать питание из больничной кухни. В последующем для работников института и больницы было организовано «котловое питание», рацион которого включал не только полагавшиеся по сданным карточкам, но и дополнительные продукты (из сои, изготовлявшихся в Ленинграде по срочно разработанной рецептуре пищевых дрожжей). С 19 января 1942 года был открыт работавший до лета стационар (21 койка) для наиболее ослабевших сотрудников, направление в который выдавал местком. 

С весны 1942 года все желающие сотрудники получили огородные участки на территории института. В 1943 году институт получил добавочные огородные участки в Новой Деревне. Семена и огородный инвентарь получали через местком. 

Постоянная работа с врачами лечебно-профилактических учреждений и организация по инициативе главных и районных специалистов массовых санитарно-гигиенических мероприятий позволили Ленинграду оказаться единственным известным в мировой истории городом, в котором во время блокады не было эпидемий. 

В 1987 году на территории Первого Санкт-Петербургского Государственного медицинского университета имени академика И. П. Павлова был установлен памятник «Студентам и преподавателям Первого медицинского института, погибшим в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.» Скульптор –  А. К. Крутиков, архитектор – Л. Г. Бадалян.

На постаменте  высечена надпись: «Они погибли, спасая защитников Отечества. 1941-1945»

В годы блокады и героической обороны Ленинграда институт под руководством профессора И.Д. Страшуна не прекращал педагогическую, лечебную и научную работу.

В течение всей войны не прекращалась работа ученого совета. На заседаниях было защищено 35 диссертаций, заслушано 35 научных и 65 отчетных докладов по различным проблемам науки и жизнедеятельности института.

Впервые опубликовано в муниципальной газете «Аптекарский остров»