Штрихи к портрету Александра I

Говорят, что Наполеон писал про Александра I: "это истинный византиец... тонкий, притворный, хитрый".

Джордж Доу. Фрагмент портрета Александра I. 

Александр Сергеевич Пушкин высказывался гораздо резче. В неоконченных строфах десятой главы «Евгения Онегина» император характеризуется очень негативно:

Властитель слабый и лукавый,
Плешивый щеголь, враг труда,
Нечаянно  пригретый славой,
Над нами царствовал тогда.

В стихотворении «19 октября», написанном в 1825 году, есть такие строки об Александре I:

Он человек! им властвует мгновенье.
Он раб молвы, сомнений и страстей;

А что с фактами на эту тему?

А факты имеются довольно неоднозначные.

Удалившись летом 1812 года от армии и передав командование войсками генералам, император, однако, прибегал к очень сложной системе руководства военными действиями и получения информации о том, что делается в армии. Зная о неприязненных отношениях между Михаилом Богдановичем Барклаем-де-Толли и Алексеем Петровичем Ермоловым, Александр именно Ермолова назначил к Барклаю начальником штаба. Аналогичная ситуация наблюдалась с Михаилом Илларионовичем Кутузовым и Леонтием Леонтьевичем Беннигсеном. Впоследствии дело дошло до того, что даже опытный царедворец Кутузов вынужден был отбросить политес и поставить вопрос ребром: начальствовать должен только один, или он или барон Беннигсен, и императору пришлось-таки сделать окончательный выбор в пользу единоличного командования Кутузова.

А ещё в 1812 году Александр возвращал Кутузову все доносы, которые писали на фельдмаршала высокопоставленные офицеры главной квартиры. 

Алексей Петрович Ермолов в своих воспоминаниях отмечал: «Узнал я, что, отправляя из Петербурга Кутузова к армиям, государь отдал ему подлинные мои к нему письма». Попутно будет небезынтересно привести мнение Барклая-де-Толли о Ермолове: «человек с достоинством, но ложный и интриган», а также слова, которые Карл Фёдорович Левенштерн приписывал Александру I и которые император якобы сказал о Ермолове: «Сердце Ермолова было так же черно, как его сапог».

Джордж Доу. Фрагмент портрета Алексея Петровича Ермолова. 1821 — 1825 годы.

Другой сотрудник главной квартиры, Александр Андреевич Щербинин, писал: «Вскоре после Тарутинского сражения Кутузов получил от Государя письмо, которое послано было Беннигсеном Его Величеству. В этом письме заключался донос на Кутузова». 

Об этом же свидетельствует Александр Иванович Михайловский-Данилевский, который занимался в главной квартире корреспонденцией на французском языке: «Фельдмаршал до такой степени пользовался доверенностью государя, что император посылал к нему обратно письма партикулярно от различных генералов из армии к особе его императорского величества писанные». 

Александр Иванович Михайловский-Данилевский.

Вот ещё два сообщения офицеров главной квартиры о том же. «Позднее, во время дела при Тарутине, Кутузов стал больше в милости; он узнавал об интригах Беннигсена непосредственно от императора. Кутузов, в своей хитрости, не подавал виду, что он получал обратно доносы Беннигсена императору». «Он (император) утвердил представление князя Кутузова, препроводил к нему шпагу с лаврами и 100 тыс. рублей для Беннигсена и вместе с тем прислал донос его (Беннигсена на Кутузова)».

За доносы в Петербург Кутузов, в конце концов, отомстил Беннигсену с «изысканной жестокостью». По роковой случайности фельдъегерь, вёзший в Петербург представления Кутузова о награждении Беннигсена за Тарутинское дело, вёз и частное письмо Беннигсена с обвинениями Кутузова. Тайный военный Совет в столице отстоял Кутузова, и письмо Беннигсена было переслано императором фельдмаршалу. Один из офицеров главной квартиры изобразил месть Кутузова так. 

Роман Максимович Волков. Портрет Михаила Илларионовича Кутузова.

«Кутузов призвал к себе Беннигсена, велел капитану Скобелеву громко читать своё представление, в котором, поздравляя государя со славной победой, он писал, что поручил войска сей экспедиции маститому вождю, увенчанному лаврами, известному опытностью и распорядительностью, и что он выполнил его предначертание с мужеством и искусством, его отличающим. Чтение кончилось, Кутузов вручил Беннигсену шпагу и сотню тысяч рублей. Потом приказал читать громко вторую бумагу, им от императора полученную. Беннигсен стоял, как будто гром разразил его, бледнел и краснел».

Джордж Доу. Портрет Леонтия Леонтьевича Беннигсена. 1819 — 1822 годы.

Вот такое странное управление. Принцип divide et impera, но только не по отношению к врагам, а в адрес собственной армии. Некоторые историки пытаются объяснить это тем, что Александр I жаждал командовать войсками сам, но, наученный поражением при Аустерлице, понимал, что не обладает военными талантами Наполеона. И интриганство было своего рода психологической компенсацией императора. Но весь вопрос в том, насколько эффективна была подобная византийщина при штабе российской армии.