Смертные (или не очень) грехи литераторов

1. Убийство. Американский еnfant terrible Уильям Берроуз, написавший «Джанки» и «Голый завтрак», никогда не был примерным семьянином. Он всю жизнь употреблял тяжелые наркотики, пил и предавался разврату, о чем и писал, сдабривая это постмодернистскими штучками, потоками сознания и философскими размышлениями — далековато от образа идеального супруга.Тем не менее, Берроуз смог найти себе женщину под стать. В конце сороковых годов он познакомился с Джоан Волмер, культовой личностью в кругу битников.

6 сентября 1951 года в разгар одной из вечеринок, которые частенько устраивала пара, пьяный Берроуз выхватил пистолет и заявил, что собирается продемонстрировать всем свои недюжинные навыки и пострелять в стиле Вильгельма Телля — по стаканам на головах гостей. Отважилась на это лишь Волмер, которая поставила стакан на макушку, после чего Берроуз нетвердой рукой поднял пистолет и выстрелил — пуля попала точно между глаз супруге. За убийство жены Берроузу светило до двадцати лет в мексиканской тюрьме, однако с помощью адвокатов он сумел избежать ответственности.

2. Предательство. Советского поэта Ярослава Смелякова арестован 22 декабря 1934 года. При обыске чекисты обнаружили у поэта экземпляр книги Гитлера «Майн кампф». В разговорах с друзьями восхвалял Гитлера и Муссолини – «вот бы и у нас так делали!» Получил 3 года ИТЛ. Когда началась война, Смелякова забрали в армию и отправили в Карелию. Но уже через несколько месяцев он сдался в плен к финнам. После прихода советских войск поэта отправили в проверочный лагерь. Проверка кончилась для него отправкой на тульские шахты на 2 года.

В 1948 году поэт издал сборник «Кремлёвские ели», сплошь состоявший из верноподданнических стихов и восхваления Сталина. Ему казалось, что, воспевая революцию, будет легче вернуться в литературную жизнь. Смелякова снова забрали в 1951 году - стали известны подробности поведения Смелякова в финском плену, где он служил капо в лагере и выпускал антибольшевистские и антисемитские материалы. Теперь в Москву Смеляков смог возвратиться лишь в 1955 году. В 1967 году он за книгу «День России» получил Государственную премию. Спустя год получил ещё и премию Ленинского комсомола. Поэта стали в качестве свадебного генерала приглашать почти на все правительственные мероприятия.

3. Похоть. Чехов. Антон Павлович был знатоком по части продажной любви. Драматург посетил все московские и петербургские бордели. Даже такому религиозному писателю, как Лесков, Чехов умудрился устроить экскурсию по московским публичным домам в Соболевом переулке. 

4. Чревоугодие. Крылов. Про обжорство Ивана Андреевича и рассказывать нечего. К визиту Крылова хозяева всегда готовили специальное меню и заботились о дополнительных блюдах. Иногда баснописец перед началом пира задумчиво и устало оглядывал стол, ломившийся от кушаний, и со вздохом произносил: «Не могу…». Выдержав паузу и насладившись замешательством хозяев, Крылов продолжал: «Не могу оскорбить вас отказом!». И начинал поглощать одно блюдо за другим. 

5. Жадность. Гоголь Николай Васильевич любил деньги, но не особо умел их зарабатывать. Так и прожил всю жизнь – сначала на попечении материи («Ежели можно прислать и сделать несколько костюмов, — сколько можно, даже хоть и один, но лучше, если бы побольше; также хоть немного денег», 1824 год, 22 января), а затем – друзей и императора («Думал, думал и ничего не мог придумать лучше, как прибегнуть к государю… Я написал письмо, которое прилагаю, если вы найдёте его написанным, как следует, будьте моим представителем, вручайте!», письмо к Жуковскому, апрель, 1837).

6. Гнев. Салтыков-Щедрин. Резкая прямота в сочетании с крайней возбужденностью и бурной раздражительностью заставляли Щедрина высказывать людям и на людях такие откровенные суждения об их мыслях и поступках, которые обычно не принято высказывать в глаза. Он был и страстен, и гневен, и груб в выражении своих до конца открытых мыслей и настроений. Многие боялись этого свойства Щедрина, а иные даже избегали встреч с ним.Самая внешность писателя и его манера разговаривать не располагали к сближению. Хмурое, почти угрюмое лицо, неподвижный и какой-то непреклонный взгляд больших выпуклых глаз, всегда направленный в упор на собеседника, глубокие поперечные складки на высоком «иконописном» лбу, грубый басистый голос, по словам Глеба Успенского, напоминающий «рычание», а по суждению. Тургенева – как бы самой природой устроенный для того, чтобы «ругаться», как привычка к крепкому, круто посоленному слову просторечного обихода.

7. Гордыня. Тут лидерство безусловно принадлежит Лермонтову. Уродливая ситуация в семье, деспотическая любовь бабушки, отдалившей его от отца - все это воспитало в писателе очень непростой характер. В своих взаимоотношениях с Мартыновым писатель предстает гордецом и жестоким насмешником. Из показаний Н. С. Мартынова, данных 17 июля 1841 года на следствии по делу о дуэли (орфография оригинала сохранена):

"С самого приезда своего в Пятигорск, Лермонтов не пропускал ни одного случая, где бы мог он сказать мне что-нибудь неприятное. Остроты, колкости, насмешки на мой счёт одним словом, всё чем только можно досадить человеку, не касаясь до его чести. Я показывал ему, как умел, что не намерен служить мишенью для его ума, но он делал как будто не замечает, как я принимаю его шутки. Недели три тому назад, во время его болезни, я говорил с ним об этом откровенно; просил его перестать, и хотя он не обещал мне ничего, отшучиваясь и предлагая мне, в свою очередь, смеяться над ним, но действительно перестал на несколько дней. Потом, взялся опять за прежнее. На вечере в одном частном доме, за два дня до дуэли, он вызвал меня из терпения, привязываясь к каждому моему слову, на каждом шагу показывая явное желание мне досадить. Я решился положить этому конец".

Князь А. И. Васильчиков, очевидец событий, присутствовавший на дуэли в качестве секунданта, рассказал, что в Лермонтове было два человека: один — добродушный, другой — заносчивый и гордый.

8. Лень. Джордж Мартин – старый, толстый и ленивый. Первый роман Песни льда и пламени был опубликован уже четверть века назад, сделав второразрядного сценариста Джорджа Мартина всемирно известным и весьма состоятельным писателем. Первоначально задуманная им трилогия из мира Вестероса разрослась до семи книг, которые исправно издавались – пока не случился длительный перерыв.

 Отговорки и обещания Мартина по поводу продолжения уже приобретают легендарный характер. То он разрешает читателям в случае, если не издаст книгу к сроку, запереть его «в хижине с видом на озеро, наполненном соляной кислотой». То клятвенно заверяет, что шестая книга будет презентована на церемонии вручения литературной премии «Хьюго» - скорее всего, уже понимая, что та будет отменена из-за пандемии ковида.

При этом писатель уже не назначает никаких дедлайнов, чтобы, как он выразился, до него не «докапывались» «му…ки из интернета». Знакомо, правда?

9. Пьянство. Крепко пили многие писатели. Но про пьяные загулы Гашека ходят легенды.

1911 год, газета «Ческе слово» сообщила: «Этой ночью собирался прыгнуть с парапета Карлова моста во Влтаву 30-летний Ярослав Г. Театральный парикмахер Эдуард Бройер удержал его. Полицейский врач обнаружил сильный невроз. Вышеназванный был доставлен в Институт для душевнобольных». Гашек сначала признавался в попытке самоубийства: «хотел утопиться, ибо ему опротивел свет», – гласит протокол. Но уже в сумасшедшем доме объяснял, что «посетил множество питейных заведений»

Ярослав  Гашек , подобно персонажам своей книги, относился к  алкоголю  более чем толерантно. «Вы не можете себе представить, как он пил», - вспоминала первая жена  Гашека  Ярмила Майерова. Его биограф Р.Пытлик насчитал в Праге более 100 кабаков, которые посещал писатель.

После новогодних праздников 1923 г. наступил кризис. Обострился цирроз, кровотечения, Гашек  не мог проглотить даже незначительного количества каши с медом, и вскоре началась агония. Писатель ненадолго приходил в себя, но даже в эти минуты просил коньяку.

На патологоанатомическом вскрытии оказалось то самое «пивное сердце» в сочетании с прочими многочисленными соматическими заболеваниями, которые сопутствуют любому алкоголику со стажем.

10. Самоубийство. Самый распространенный писательский грех. В своей книге "Писатель и самоубийство" Борис Акунин насчитал больше трехсот литераторов, покончивших с собой. Есенин и Маяковский, Фадеев и Хемингуэй, Сенека и Цветаева - кто только не сводил счеты с жизнью. Но больше всех выделяется кончина Юкио Мисима. Свою смерть он превратил в политическую манифестацию. 

В день смерти Мисима вместе с Моритой и ещё тремя членами «Общества щита» приехал на базу сухопутных войск Сил самообороны в Итигае, где взял в заложники командующего базой. С балкона кабинета командующего он обратился к солдатам с призывом совершить государственный переворот. Однако театрализованная попытка государственного переворота была личным составом базы преимущественно проигнорирована, и Мисима покончил с собой, совершив традиционный японский обряд сэппуку (харакири). Причем голову ему помощники отрубить смогли не сразу. 

А каков ваш топ писательских грехов?