"Стальные боннеты" на все времена: Никсон, Джонсон и Грэм

История о переселении душ, о «стальных боннетах» и связи времен.

Когда я думаю о том, почему я пишу свою «живую историю» так, а не иначе, в тех случаях, когда мне приходится объяснять - я обычно отталкиваюсь от булгаковского – люди те же, их только немного испортил квартирный вопрос. Про жизнь, дух, людей Scottish Borders, шотландского Приграничья я уже писала здесь. А вот прелестный отрывок из книги, которая должна быть у каждой исторической романистки на туалетном столике возле постели, если текст ее касается Приграничья – чтоб ужаснуться на ночь, так сказать. Это первые, начальные строки из «Стальных боннетов» Джорджа МакДональда Фрейзера (George McDonald Fraser “The Steel bonnets: The story of Anglo-Scottish Border Reivers”) в моем переводе. Счастлива, что Фрейзер воспринимает связь времен именно так, как я.

«В один из моментов церемонии инаугурации президента Ричарда Никсона (президент США в 1969-1974 гг. – прим.пер.) он показался на публике в окружении Линдона Джонсона (презиндент США в 1963-1969 гг.) и Билли Грэма. Для любого, близко знакомого с историей Приграничья, это было одно из тех исторических совпадений, которые сообщают легкий удар тока сознанию: в этот момент, за тысячи миль и несколько столетий от Спорных земель, части целого снова сошлись – потомки трех широко известных англо-шотландских рейдерских кланов, живших друг от друга на расстоянии нескольких миль в Восточных Марках во времена королевы Бесс, стояли плечом к плечу, и нужно было лишь малое усилие воображения, чтобы заменить на них костюмы с иголочки на кожаные джеки и кирасы. Только политический комментатор был бы в достаточной степени бестактным, чтобы провести эту параллель с приграничными налетчиками только на основании внешнего сходства, но оно, это сходство, было поразительно сильным.

У Линдона Джонсона лицо и фигура из тех, что хорошо знакомы всему Дамфрисширу: четко очерченная, кожистая голова северянина и поджарое, почти костлявое тело наиболее распространенного на Границе типа. Загадка была только в том, когда из его фамилии исчезла «т», отличающая приграничных Джонстонов от всех прочих той же породы. 

Билли Грэм любил рекламировать свою «шотландскость», порой довольно-таки необоснованно, так как большинство Грэмов живет на южной стороне Границы, а не на северной, но, опять-таки, лицо вполне знакомое.

Из них сам Ричард Никсон – пример прямо-таки превосходнейший. Грубоватые, тяжелые черты, смуглый цвет лица, плотное телосложение и общее ощущение несгибаемой твердости так же типичны для англо-шотландской границы, как Адрианов вал. Возьмите тридцатые годы той эпохи, и вы спокойно можете поставить его в первый ряд в толпе  Хауика и надеяться убраться подобру-поздорову с его пути. Трудно представить себе другое лицо, которое подошло бы лучше под «стальной берет» (the steel bonnet – прим.пер.).  

Конечно, доказательств этому нет никаких, но можно сказать, что лица, как минимум, выдаются в комплекте с именами, а Джонсоны и Никсоны – превосходные образчики двух ярко выраженных, но, тем не менее, общих типов приграничника.

Кажется резонным предположить, что люди Приграничья не слишком-то изменились, и физически, и психологически, за эти четыре века. Несмотря на то, что линия раздела до сей поры лежит между шотландцами и англичанами, они в значительной мере теперь перемешаны в смысле крови, особенно на английской стороне. Добрая половина жителей Карлайла, как минимум, наполовину шотландцы, здесь столько же Армстронгов и Джонстонов, как и Форстеров и Хизеринтонов. Но клановый состоав Приграничья в целом изменился не сильно: Эллиоты и Фенвики, Беллы и Никсоны, Литтлы и Скотты, Максвеллы и Керры (и Карры) все так же здесь, как были здесь в шестнадцатом веке, и в этом смысле Граница – куда больший ментальный барьер, чем некогда была физическим, и можно сказать, что обе ее стороны вместе образуют четко выраженный отдельный социальный блок, обособленный от большинства британцев». 

В общем, да. Их слегка испортил квартирный вопрос, и, как сказано в том же художественном произведении – вот что значит кровь! За четыре века могут поменяется обстоятельства жизни, но человеческая психология меняется не слишком – и те люди, как их потомки сейчас, так же любили, ненавидели, верили, ошибались… стало быть, для романиста не стоит бояться рассказывать их истории.

Кстати сказать, пошла смотреть картинки к истории и набрела на жизнь Билли Грэма, всеамериканского проповедника, духовника президентов по прозвищу «Пулемет Божий». 

Вот у меня так всегда – шаг в сторону, и найдешь что-нибудь интересное.