Сказка про йога-феечку и преданное служение

Феечка дверных ручек была самой обыкновенной. Настолько обыкновенной, что заурядность даже несколько выделяла ее из подруг. Не высокая и не низенькая, не худышка и не толстушка, белозубая, с ясной улыбкой, ямочками на щеках и длиннющими феечковыми ресницами. Пышные волосы она забирала в премилый хвостик, наряжаться предпочитала в розовое и кружевное, лакомиться – маракуйями и облачными сливками, танцевать – до упаду. Волшебством не злоупотребляла, но охотно колдовала новые платьица и чинила дверные ручки легким взмахом чудной палочки из снежного дерева. Соседских феечек навещала по пятницам, пряча под белой салфеткой блюдо с нежным зефиром, в соседских принцев влюблялась весело, с удовольствием и без обид. Соседи отвечали ей искренней дружбой и улыбались «феечка – прелесть!».  

Лишь одна страсть отличала ее от крылатых подружек. Наша феечка обожала читать. Все подряд – от брошюры по выращиванию аспарагуса Шпренгера до любовной истории юной покорительницы вампиров. Она мало что запоминала, кроме стихов, но очаровывалась процессом – колыханием строчек, кружевными узорами букв, причудливым ходом витиеватой мысли. Кроме того, она обожала нюхать бумагу, гладить бархатистые чуть шероховатые страницы, тереться щекой о переплет, тихонько вздыхая от удовольствия. И чем длиннее, чем запутанней и непонятнее оказывалась история в книге, чем больше непонятных слов грудилось в вавилонские башни, тем больше счастья испытывала наша феечка. Случалось, по два и по три дня дверные ручки оказывались несмазанными, крышные воробьи некормлеными, кошки – неглажеными, а принцы нехвалеными и не поенными воздушным какао. Пару раз приходилось даже стучаться в домик и силой отнимать у замечтавшейся феечки толстенный том истории Средиземья или коммунистической партии. Увы, все мы не лишены слабостей. 

Зная о своем пороке, феечка несколько раз подряд раздавала соседям домашнюю библиотеку, старалась обходить стороной Лавку Ненужных вещей, не летала на чердак, куда люди порой складывали лишнее барахло, и не спускалась на первый этаж к пыльной коробке буккроссинга. Порой неделями она ограничивалась вывесками ближайших магазинов и случайными листовками с приглашение попробовать тридцать пять сортов пиццы… Но в один прекрасный вечер опять обнаруживала себя в любимом уютном кресле завернутой в старенький клетчатый плед – и на коленях снова лежала книга.  

Особенно соблазнительным чтение выглядело зимой – когда снаружи валит снег, ярится метель и темно, как у дракона в пещере, так не хочется выбираться наружу, лететь куда-то, поминутно отряхивая крылышки, вести светские разговоры, завершая их громким «апчхи»… Наша феечка начала декабрь «Гордостью и предубеждением», продолжила «Избранными лекциями по профессиональным патологиям у патологоанатомов», походя проглотила «Навыки высокоэффективных людей». И вдруг наткнулась на что-то особенное. Ветхий том без начала и конца, желтые страницы, заполненные мелкими буквами, похожими на капризных червячков, тонкий запах восточных курений. И картинки на каждой странице – утонченно-прекрасная девушка в легкой одежде изгибается в немыслимых позах – то подогнет пятки к затылку, то закрутит за спиной локти, то сложится пополам на узорчатом коврике… Как это она делает? А если попробовать? И еще капельку поднажать? И еще чуточку?... Ай, что со мной? Помогите!

Прилетевшая на жалобные вопли феечка третьего этажа долго пыхтела, пытаясь распутать руки и ноги экспериментаторши. Лишь угроза позвать на помощь принца-романтика из соседнего домика вызвала прилив сил, конечности вернулись на место, и наша феечка перестала напоминать гибрид авоськи и осьминога. Она долго благодарила приятельницу, потом наколдовала горячего чая и целый день пролежала в постели, всхлипывая от боли в бедных суставах. Загадочная книга упоительно пахла с тумбочки, аромат обещал неведомые чудеса. Наша феечка перелистала картинки еще раз. Вот совсем просто – встать и сложить перед грудью ладошки, присесть на корточки, дотянуться руками до пяток, лечь на пол и ни о чем не думать… Феечка сама не заметила как уснула прямо на мягком коврике, а когда проснулась, поняла, что новое хобби ей очень нравится. Интересно же – выгибаться, растягиваться, тянуться руками к небу, складываться в самых немыслимых позах и никого больше не звать на помощь!  

Сперва получалось не очень – мышцы у бедной феечки болели и ныли, голова кружилась, а кружевные платья рвались и лопались одно за другим. Но потом феечка сообразила наколдовать себе уютные розовые штанишки – и дело пошло. Тело сделалось послушным и гибким, руки и ноги складывались в фантастические фигуры, появилась необычайная легкость. Захотелось летать – и не просто летать, а проделывать в воздухе все те кульбиты, которым феечка уже научилась. Крылья выше – и начали! Раз-два-три, раз-два-три!  

- Да ты, матушка, мастер воздушной йоги! – одобрительно каркнул пролетающий мимо ворон.  

- Кем ты меня назвал? – возмутилась феечка. – Проходимец! Нахал! Бездельник! Принцы-принцы, тут ворон плохими словами ругается!  

- Дурочка необразованная! Вот теперь я ругаюсь, - рассердился ворон. –Йога это философская система для развития тела и духа, дол-жен-ству-карр! Карррр!  

Принц-романтик, подоспев вовремя, пульнул в грубую птицу камешком из рогатки. Ворон трепыхнулся, взъерошил перья и улетел, не забыв испачкать принцу красивый камзол. А наша феечка задумалась – умные слова ее пугали, но вдруг грубая птица права. Где же искать ответ? Где-где – в Лавке. Нежными ручками наша феечка переворошила восемь ящиков книг и наконец обрела искомое. «Йога для чайников», издание расширенное и дополненное. И картинки, картинки, картиночки! Сперва по простоте душевной она попробовала уговорить свой фарфоровый чайничек встать в сар-ванг-а-са-ну, но быстро разобралась в чем дело. Наколдовала себе новый коврик, подставку под благовония, медного слоника с мудрым выражением морды и начала практиковать. Прелестно, просто прелестно!  

Вслед за телом в немыслимые конфигурации начал складываться и нежный дух. Наша феечка, повздыхав, отказалась от безе и зефира, молочного шоколада и молочных коктейлей, грибных рулетиков и лукового супчика – истинные йоги довольствовались горсткой семечек, парой яблок и зеленью. Танцы с пошлыми разговорами о нарядах, дуэлях и прочитанных сказках тоже больше не привлекали – кто из принцев в состоянии осознать строгое изящество битиласаны или безупречное исполнение уткатасаны, кто задумывался о золотом пути к храму духа? И подруги-болтушки стали разочаровывать – чем тратить время на праздную ерунду, не лучше ли усесться на ветке клена подобно легкому лотосу и предаться упоительной медитации? И даже чтение… романы в тонких обложках и брошюры с сомнительными картинками отправились в Лавку, их место заняли философские трактаты и мудрые труды просветленных учителей.  

Наша феечка несказанно похорошела, глаза наполнились светом, личико заострилось, движения сделались меткими и грациозными. Когда она в солнечные дни поднималась над крышей и старательно отрабатывала комплекс из тридцати восьми воздушных асан, все принцы толпились внизу, задрав головы, и любовались изысканной красотой. Зато соседки-феечки стали держаться подальше – смыслом жизни тут не то что попахивало, а прямо-таки разило, поиски же его как известно весьма заразны. И невежественные кошки повадились возмущенно мяукать при виде изящных босых ножек, легко ступающих по утреннему снежку. Лишь принц-зануда соглашался терпеть пространные речи и глубокомысленные рассуждения нашей феечки, находя в них определенную прелесть. Но когда он начинал оспаривать философские тезисы учителей, нашей феечке хотелось побить его чайничком – о, неразумное детище Кали-Юги, куда завел тебя мрак тщетных суждений?!  

Нашей феечке сделалось тесно на крыше, непонимание душило ее. «Я создана для смиренного служения, для великих свершений, для подлинного просветления – и вынуждена смазывать маслом моветонные дверные ручки! Где справедливость?». Феечка горько вздыхала и шла делать очередной круг поклонения солнцу – ее успокаивали размеренные движения. Она становилась все гибче и грациознее, взлетала все выше… и однажды чуть не сбила с пути старого знакомца – грубого ворона.  

- Практикуешь, матушка? – поинтересовался нахал.  

Феечка сделала намасте.

- Постигаю суть великих учений, стремлюсь к совершенной нирване, взыскую мудрости и служения малым сим.  

- Ты хоть понимаешь, что несешь, дура? – каркнул ворон.  

- Противный на… смирение посох истинных просветленных. Каждый дарит ближнему то, что у него в избытке. Да будет благословен твой далекий путь, странник!  

Ворон перекувырнулся в воздухе, чуть не упал на крышу, но вовремя вывернул вверх – он был пожившей птицей и видал всякое. Поэтому спорить не стал. Просто ухватил феечку клювом за шиворот и поволок, словно пакет с печеньками. Служения, значит, взыскуешь? Будет тебе служение. 

…Перечислять все точки долгого и утомительного маршрута вряд ли имеет смысл – у читателей испортится настроение. Скажем только, что ворон с пищащим грузом мотался по городу целый день. Побывал и в собачьем приюте и в городской больнице и на полигоне ТБО и в палаточном лагере на окраине и в других неприятных местах, о которых не пишут в сказках. И в каждой точке он зависал, придерживая феечку когтистой тяжелой лапой – смотри. Она смотрела.  

Напоследок ворон вылетел прочь, за границы кольцевой автострады. Промчался над темным лесом, над голыми распаханными полями, над угрюмым болотным краем. И приземлился на ветхой крыше доживающего свой век деревенского дома для престарелых.  

- Хотела служить? Служи.

- Но как? - ахнула феечка в черную спину. Пернатого провокатора и след простыл.  

…Кто бы спорил, проще всего было бы махнуть волшебной палочкой и перенестись назад в уютный домик, к коврику, чайничку и мелодичному бряканью колокольчика. Но йога и вправду закалила нежный характер нашей феечки. Сурья Намаскар, рукава закатать повыше – и полетели!  

Кроме феечки здесь обреталась лишь супружеская чета домовых, таких же древних и ветхих, как чуть живые обитатели дома. Они старались как могли – но могли очень и очень мало. Проводка не искрит, вода из крана течет, крыша не каплет – и то хлеб, знаете ли. А работы край непочатый.  

Наша феечка трудилась изо всех сил. Первым делом конечно наладила двери – чтобы все закрывалось, все открывалось, кого положено пропускало, а кому нечего делать, чтоб и не думали заходить. Потом вступила в переговоры с местным крысиным племенем – и за щедрую мзду организовала хлопотливые отряды хвостатых дворников. Прикормленные воробьи и синицы прыгали по подоконникам, выстукивали клювами ритмы популярных мелодий и порой соглашались посидеть на подставленной дрожащей ладони, склевывая черствые крошки. Тощий кот Иннокентий кинул клич и восемнадцать его потомков – неотличимых один от другого рыжих бандитов – заняли свои места на пахнущих старостью жестких кроватях. Каждый грел своего дедушку или бабулю, вылизывал пальцы и щеки, пел песенки и отгонял страхи долгими ночами. Бледные апрельские бабочки танцевали для стариков в солнечных лучах, божьи коровки улетали на небко, сверчки играли на скрипочках, а тараканы попрятались с глаз долой. В кухне запахло доброй едой, в саду удивительными цветами, поросший паутиной телевизор сам собой показывал добрые сказки. А взмахи волшебной палочки убирали тоску о тех, кто ушел и уже не вернется…  

Нашей феечки на крыше не было очень долго.  

Объявилась она тихо и незаметно, прилетела в дождливый вечер на зонтике-самолете. Пару дней посидела дома, потом начала выходить, навещать старых друзей и знакомиться с новенькими. Она сделалась проще и тише, речей о великих учителях больше не заводила, от безе не отказывалась и польку-бабочку танцевала с прежней веселой ловкостью. Йогу наша феечка не тоже не бросила, к вящей радости принцев занималась сама и охотно наставляла желающих, как правильно изогнуться или достать ногами до головы. Она сделалась почти прежней – вот только рассказывать о своем путешествии никому не хотела, отмалчиваясь или делаясь невидимой, если кто-то проявлял излишнее любопытство.  

Соседки беспокоились за нее до тех пор, пока однажды феечка воздуховодов не увидела нашу феечку через окно – та сидела в кресле, завернувшись в клетчатый плед, покачивала ногой и листала толстенький томик с пестрыми птицами на обложке – и никаких ворон! Из носика чайничка струился душистый пар, музыкальная шкатулка наигрывала что-то про Августина, горка имбирных печенек красовалась на блюдечке. На разрумянившемся лице чтицы играла маленькая улыбка, на коленях мурлыкал невесть откуда взявшийся рыжий котенок. Феечка была счастлива.  

…Мир вокруг начинается с мира в сердце…