Сказка от старого грузина.

Я пишу это потому, что ровно 20 лет  знаменательной дате, послужившей днём небывалого невезения, произошедшего со мною давным давно, в те часы моего прибывания на бренной планете З, когда вся физиономия моя была суть покрыта созвездиями прыщей.  Дело было в том, что мне нужно было украсть одного ребёнка, находящегося в то время в родильном доме. 

На полной скорости летел я, умирая на заднем сидении, тогда как автомобилист беспрерывно жал на газ с такой болезненной регулярностью, что это его действие  начинало казаться мне следствием тика.  Я посмотрел в автомобильное зеркало.  И возвопил в ярости. В том зеркале алело отражение отца ребёнка за рулём, улыбающегося до невероятного по-гиеньи. Повернувшись ко мне, он внезапно кидает мне на колени большой, со среднюю кошку размером, макет гретского ореха из папье-маше. Тикало.  И взорвалось. И, как видите: там кишки, там кишки, а здесь всё обуглено. А за рулём же согнулся в талии чёрный скилет отца. В отчаянии выполз я из автомобиля и двинулся к тратуару, на котором, к большой радости бесформенной кучи фарша, с явным наслаждением и блаженством на испещренном множеством тонких и толстых морщин на лице, жевал лепёшку с сыром пристарелый, носатый грузин.  

-Помоги,  молю тебя...

- Ну зачем мне тебе помогать, скажи, если сам ты в состоянии дальше пойти в ту сторону, в кую ехал?

- Я растерзан на куски...

- Так эт не отговорка!

Далее он взял половину пятилитровой бутылки с накапавшей туда с крыши водой и беспечно плавающими и наслаждающимися житием сигаретными бычками. Когда он выплеснул всё содержимое её на меня, я почувствовал, что начинаю разжижаться и становлюсь абсолютно не в состоянии подвигать хоть одним из своих разорваных на куски мускулов.  Рассмеявшись как полный идиот, он велел рассмеяться как полный идиот и мне. От безысходности, я выполнил его повеление, после чего он велел мне лежать и сохнуть под лучами убийственно- белого солнца Кавказа. 

Давным -давно, на одном столе сидела крыса и запихивала за щёки рис. Вдруг пришёл человек и кинул крысу в реку. Крыса выжила, но впала в отчаяние. Она вспомнила, как же тяжко ей возиться в грязных канализационных трубах, голодать неделями и мучиться собственными болезнями. Приуныла крыса и стала лежать. " Почём лежишь?"- спросило крысу близлежащее дерьмо. И поведала ему крыса о тяжести своей сути. Приуныло дерьмо, что наступают на его постоянно и разрывают дождем и стало вонять. Идёт мимо девочка за водой и спрашивает у дерьма: "Почём воняешь?" И поведала девочке дерьмо и крыса а тяжести своих сутей. Я поняла девочка, что жизнь её-лишь труд, рождение детей, да побои будущего супруга. И уронила она горшок и стала плакать. Услышала речка плачь девочки, вонь дерьма и причитания крысы и спросила: "Почём воняете, плачете и прочитаете?" И поведали реке девочка, дерьмо и крыса о тяжести своих сутей. И поняла речка что жизнь её-сплошная мука. Все из неё пьют, купаются в ней, сливают в неё отходы. Приуныла река и растеклась по всей земле. И всё померли: и дерьмо, и девочка и крыса.