Знал ли ранее мастер Берлиоза?

В главе 13-й («Явление героя») мастер сначала показывает поэту Бездомному, что впервые слышит о редакторе Берлиозе, затем демонстрирует свое знание личности Михаила Александровича, пусть и по слухам. Наконец, мастер вдруг начисто забывает, что он показывал знание качеств Берлиоза и даже как зовут редактора толстого художественного журнала.

«Описание ужасной смерти Берлиоза слушающий сопроводил загадочным замечанием, причем глаза его вспыхнули злобой:

— Об одном жалею, что на месте этого Берлиоза не было критика Латунского или литератора Мстислава Лавровича, — и исступленно, но беззвучно вскричал: — Дальше!»

Реакция мастера на гибель редактора «этот Берлиоз» показывает, что ранее они не были знакомы. Если бы было иначе, то мастер назвал бы погибшего без указательного местоимения «этот», которое подчеркивает, что речь идет именно об этом Берлиозе, а не о каком-то другом. Хотя иное объяснение может быть проще — перед фамилиями Латунского и Лавровича стоят слова, указывающие на их профессии. Без местоимения «этого» перед фамилией Берлиоза нарушилась бы симметричность — «этого» Берлиоза, «критика» Латунского, «литератора» Лавровича.

«— Лишь только вы начали его описывать, — продолжал гость, — я уже стал догадываться, с кем вы вчера имели удовольствие беседовать. И, право, я удивляюсь Берлиозу! Ну вы, конечно, человек девственный, — тут гость опять извинился, — но тот, сколько я о нем слышал, все-таки хоть что-то читал! <…>

— <…> А Берлиоз, повторяю, меня поражает. Он человек не только начитанный, но и очень хитрый. Хотя в защиту его я должен сказать, что, конечно, Воланд может запорошить глаза и человеку похитрее».

Тем не менее, далее мастер сообщает поэту, что что-то слышал о Берлиозе. Редактор представлялся ночному гостю начитанным и очень хитрым. Эти детали имеют подтверждение в романе. Так, в главе 1-й Михаил Александрович показывал, что хорошо знает труды древних историков и мифологии разных народов: египтян, финикийцев, шумеров и аккадцев, ацтеков. В главе 13-й редактор не стал сразу отказывать в публикации, а сослался на необходимость рассмотрения этого вопроса на редакционной коллегии. Спустя две недели, мастер получил вежливый ответ. В нем не содержалось отрицательного отзыва на роман о Понтии Пилате, а отказ был объяснен «объективными обстоятельствами»: «редакция обеспечена материалами на два года вперед и что поэтому вопрос о напечатании моего романа <…> отпадает».

Затем мастер внезапно забывает и фамилию редактора, и что он Берлиоза хотя бы заочно знает и рассказывает о нем поэту Бездомному как о впервые встреченном редакторе. В нижеприведенном отрывке ничего не указывает, что мастер хотя бы заочно был знаком с Берлиозом. Ни разу Михаил Александрович не называется ни по имени-отчеству, ни по фамилии, только дважды редактором и девять раз безличным местоимением он.

«— Я впервые попал в мир литературы, но теперь, когда уже все кончилось и гибель моя налицо, вспоминаю о нем с ужасом! – торжественно прошептал мастер и поднял руку. — Да, он чрезвычайно поразил меня, ах, как поразил!

— Кто? — чуть слышно шепнул Иван, опасаясь перебивать взволнованного рассказчика.

— Да редактор, я же говорю, редактор. Да, так он прочитал. Он смотрел на меня так, как будто у меня щека была раздута флюсом, как-то косился в угол и даже сконфуженно хихикнул. Он без нужды мял манускрипт и крякал. Вопросы, которые он мне задавал, показались мне сумасшедшими. <…>

Наконец, он мне надоел, и я спросил его напрямик, будет ли он печатать роман или не будет.

Тут он засуетился, начал что-то мямлить и заявил, что самолично решить этот вопрос он не может, что с моим произведением должны ознакомиться другие члены редакционной коллегии, именно критики Латунский и Ариман и литератор Мстислав Лаврович. Он просил меня прийти через две недели».

Можно было бы такие резкие изменения во взглядах мастера на редактора Берлиоза объяснить душевным расстройством. Ведь не просто так его в качестве пациента оставил профессор Стравинский в клинике. Однако, персонаж страдал от психического расстройства, а не от провалов в памяти.

Таким образом, в главе 13-й («Явление героя») видно противоречивое изображение отношения мастера к личности Берлиоза. Сначала мастер показывает поэту Бездомному, что впервые слышит о редакторе, затем демонстрирует свое знание личности Михаила Александровича, пусть и по слухам. Наконец, мастер вдруг начисто забывает, что он показывал знание качеств Берлиоза и даже запамятовал, как зовут редактора толстого художественного журнала.