Королева-мать женского любовного романа

На карикатуре Михаила Черемных «Утопленник» из журнала "Крокодил" за 1922 год изображен читатель, «утонувший» в книге Анастасии Вербицкой «Ключи счастья».

Обычному человеку вряд ли что-нибудь скажет это название, но вообще-то этот непритязательный рисунок служит хорошим поводом вспомнить одну вечной истины – ничто не исчезает насовсем.

Любой новый мир собирается из обломков старого.

И нам ли, наблюдавшим умирание и преображение СССР, этого не знать?

Много лет Анастасия Алексеевна Вербицкая, урожденная Зяблова, жила обычную жизнь девушки из приличной дворянской семьи. Родилась и выросла в Воронеже, закончила московский Елизаветинский женский институт, два года отучилась на вокальном отделении Московской консерватории, но пришлось уйти из-за невозможности оплачивать учебу. Устроилась учительницей музыки и пения в alma mater, но завидную должность «музыкальной инспектрисы» пришлось оставить – Анастасия Зяблова стала Вербицкой, а по уставу в институте имели право преподавать только незамужние или вдовы.

Она родила мужу-инженеру трех сыновей, но вести благонамеренную жизнь домашней хозяйки решительно отказывалась, не желая запирать себя в четырех стенах. Работала корректором в газете «Жизнь», потом заведовала там же отделом политической хроники, 19 лет преподавала пение в женской гимназии. Пыталась писать, ее издавали, но книги продавались так себе, а спектакли, поставленные по ее пьесам, практически провалились.

Однако потихоньку набирался профессиональный опыт и с 1894 года Анастасия Вербицкая становится профессиональным литератором, а впоследствии – еще и издателем, с 1899 года она сама издавала свои многочисленные романы.

А в 1907 году количество перешло в качество и ее роман «Дух времени», что называется, «выстрелил».

История любви Лизы Тобольцевой на фоне революции 1905 года, впервые остро поднимающая тему трагической любви к одному человеку сразу нескольких женщин стала невероятно популярной - за 4 года роман переиздавался 3 раза общим тиражом более 50 тысяч экземпляров.

А для ее следующего романа, «Ключи счастья» и слова «выстрелил» недостаточно. Он «взорвался атомной бомбой». История жизни и любви талантливой и незаурядной «Золушки» Мани Ельцовой вызвала в Империи какое-то массовое помешательство.

Вербицкая стала первооткрывательницей жанра, который сегодня называется «женский любовный роман». Она не просто писала для женщин и про женщин – она писала о сильных женщинах, самостоятельно строящих свою жизнь и писала с невероятной тогда откровенностью и радикальностью.

«Идите дорогой, которую вы выбрали! Не бойтесь быть одинокой! Пусть гибнет из-за любви к вам тот, кого вы разлюбите! Все равно, будет ли он носить название мужа или любовника! Идите дальше, следуя голосу крови. Пусть не дрогнет ваша душа от стыда или раскаяния!» - эти слова эти слова простреливали мировоззрение тогдашних бестужевок и гимназисток насквозь.

«Ключей счастья» пришлось писать шесть томов, читательницы тряслись в истерике: «Только не заканчивайте! Только продолжайте!». После четвертого тома урвать кусок от успеха Вербицкой прибежал даже «главный шакал-падальщик русской литературы» Ипполит Рапгоф, более известный как «граф Амори». Этот незаурядный аферист, про которого я писал в своей книге «Жизнь примечательных людей – 2», придумал множество ноу-хау, в том числе писал и издавал продолжения самых крутых литературных бестселлеров своего времени вроде «Ямы» Куприна или «Ключей счастья» Вербицкой.

В 1915 г. тиражи книг Вербицкой достигли невероятных для того времени цифр - 280 000 экз. Заоблачные цифры не ограничились литературой. До 1913 года по-настоящему хорошо в России прокатывались лишь иностранные картины, тенденцию сломала лента «Ключи счастья» - экранизация книги, которую сняли Владимир Гардин и Яков Протазанов. Журналисты не уставали удивляться небывалому успеху «Ключей счастья» в кинотеатрах страны, и этот фильм так и остался в истории самой кассовой дореволюционной российской лентой.

Есть старый не нарушаемый никогда принцип – российскому писателю коллеги могут простить все что угодно, кроме успеха. Литературные критики в прессе отчаянно орали дурниной: «Лев Николаевич Толстой или Анастасия Алексеевна Вербицкая? Кому из них володеть мыслию и княжить сердце современного русского читателя?» - тиражи дамских романов Вербицкой уже превысили аналогичные показатели «русского классика всех времен и народов». А все почему? Потому что эта ужасная женщина «приспосабливает к массовым вкусам свою банальную, схематичную и заурядную технику письма».

"Король поэтов" Игорь Северянин свысока ехидничал:

К ней свысока относится Парнас,

Ее поставив вне литературы:

Ах, Искренность! твоей фюрирутуры

Хрусталинки на крыльях – бред для нас…

Парнасу вторит Критика: «Она

Способна развратить, всмотритесь в туры

Ее идей…» И вот для креатуры

Читательской она, как грех, нужна…

А Корней Чуковский, тогда еще не детский поэт, а популярный критик яростно негодовал:

«…Все это было бы только смешно, но вот из дальнейшего оказывается, что сочинения г-жи Вербицкой разошлись за десять лет в 500 000 экземпляров, что, покуда мы тут сидели и от скуки бранили «Анатэму», – эти милые «Ключи счастья» за четыре, кажется, месяца достигли тиража в 30 000 экземпляров и что, судя по отчетам публичных библиотек, в Двинске, в Пскове, в Смоленске, в Одессе, в Кишиневе, в Полтаве, в Николаеве больше всего читали не Толстого, не Чехова, а именно ее, г-жу А. Вербицкую. «Я человек скромный, – пишет она, – и не буду докладывать, какое место по спросу занимала я уже в 1906 году, как раз после «великой разрухи». Из этого явствует, что «по спросу» она занимала первое место.

Действительно, раскрываю наудачу первый попавшийся библиотечный отчет и вижу, что там, где Чехова «требовали» 288 раз, а Короленко 169, – там г-жа Вербицкая представлена цифрой: 1512».

Будь эта железная женщина хоть немного послабее, ее бы натурально размазали. Но она выстояла, яростно кусаясь в ответ: «Я хорошо знаю себе цену, не страдаю манией величия и не считаю себя талантливой. О, нет! Но я понимаю, почему меня читают в данную минуту. Я вижу, что влечет ко мне читателя. Я затрагиваю все те же вопросы, старые вопросы о любви, о браке, о борьбе личности с обществом. Очевидно, я вкладываю в решение этих вопросов тот темперамент, ту искренность, то несомненное свое, что и отличает меня от других. Может быть, именно то, что я пишу по-женски? И чувствую, и думаю — тоже по-женски? А может утешительные слова теперь именно нужнее всего! Или я освещаю эти вопросы по-своему? Или читатель чувствует, что мои слова выстраданы мною, что мое миросозерцание стоило мне дорого?».

Как вы уже наверняка поняли, Вербицкая стала символом писательского успеха и заложницей своего титула.

Оборотной стороной феноменального успеха становится то, что его не всегда возможно повторить, а падения тебе не простят.

Так случилось и с Вербицкой.

Ее новый проект – трилогия «Иго любви» («Актриса», «Огни заката», «Спешите жить»), который она писала с 1914 по 1920 год, хоть и неплохо продавался, но не вызвал даже половины того ажиотажа, который имели «Ключи счастья».

А в 1919 году кто-то из радикалов-большевиков в Наркомпросе постановил уничтожить все отпечатанные книги Вербицкой «за порнографию, юдофобство и черносотенство». Благо, это сделать было нетрудно – писательница издавала себя сама и все книги хранились на одном складе. Но Вербицкую так просто было не взять – уж что что, а держать удар и воевать она научилась.

Анастасия Алексеевна пробивается на прием к заведующему Государственным издательством большевику Вацлаву Воровскому (тому самому, которого через четыре года застрелят в Швейцарии и его именем что только не назовут) и требует гласной и профессиональной оценки своих книг.

Воровский признал требования справедливыми и создал комиссию из 15 литераторов-коммунистов. Комиссия изучила 33 романа Вербицкой, и после трехмесячного расследования заявила о совершенной «безвредности» книг писательницы, а роман «Дух времени» даже рекомендовала к переизданию.

Новый мир всегда создают из обломков старого, поэтому творчество Вербицкой вспоминали не только карикатуристы «Крокодила».

Она была символом, а символы не умирают так быстро. О ее творчестве по-прежнему спорили, и оно вызывало самые разные оценки. Маяковский свое стихотворение «Рабкор» начинал словами:

«Ключи счастья»

напишет какая-нибудь дура.

Это

раньшеи называлось:

л-и-т-е-р-а-т-у-р-а!

Нам этого мало —

не в коня корм.

Пришлось

за бумагу

браться рабкорам.

А Луначарский, наоборот, утверждал, что «для некоторых очень отсталых слоев провинциального читателя… чтение произведений Вербицкой было бы прогрессом и могло бы оставить в их душе светлый след».

Но это были споры о старых книгах Вербицкой. Ее новые вещи не снискали и тени прошлого успеха. Она, разумеется, не сдавалась и пыталась бороться, пробовала писать для подростков под мужским псевдонимом Игорь Ольгович, но…

Но ее время ушло.

Да, новый мир создается из обломков старого, но это новый мир, в котором старому нет места.

Писательница Анастасия Вербицкая умерла в Москве 16 января 1928 года и похоронена на Новодевичьем кладбище.

Ее книги давно и прочно забыты.

Новые песни

Придумала жизнь…

Не надо, ребята,

О песне тужить,

Не надо, не надо,

Не надо, друзья…

______

Это глава из моего нового проекта "История в карикатурах", который существует в двух видах - ежедневно обновляемой книги и канала в Телеграмме. Суть проекта проста - каждый день я показываю читателям какую-нибудь занятную карикатуру из журнала "Крокодил" и коротко рассказываю про нее. Начал я с 1922 года, с первых номеров журнала и понемногу складываю из карикатур мозаику нашей истории столетней давности.