Лара и Арно

- Здесь нам ничего не угрожает, - тихо проговорила она, не отрывая взгляда от гор.

- Завораживает, не правда ли, сьера Лара? - заметил Брикасс, который  тоже разглядывал горы, - Вам ведь никогда не приходилось  оказываться вот так — один на один с природой, нетронутой человеком? В такой момент начинаешь понимать,  как величественен и вместе с тем равнодушен окружающий нас мир, и  что люди — не венец творения, как им хочется считать, а песчинки на ладонях Изначального Творца. Что значат все наши терзания и устремления, страсть и вражда? Дунет ветер, и песчинка канет в небытие, - на  его губах появилась усмешка.

Изумленная тем, что Брикасс словно озвучил ее собственные мысли,  она пробормотала:

- О рожденный женщиной человек! Короток век его, но полон тревог...  промелькнет, как тень, и исчезнет*.

Слова  Книги Начал,  написанной еще до Эпохи Тьмы, прозвучали для нее особенно горько,   опять нахлынула  дурнотная чернота, из которой она едва успела вырваться. Лара закусила губы, и Брикасс, бросив на нее внимательный взгляд, проговорил:

- Но из песчинок сложены эти горы. Пусть  короток век человеческий, но все же мы  находим мужество чтобы сражаться до самого конца... за себя и за тех, кто нам дорог. И любить,  тем самым  становясь вровень  с самим  Изначальным -   ведь у него в распоряжении вечность, которой мы лишены.

Лара посмотрела на него с испугом — его слова были почти кощунственны,  они противоречили тому,  на чем до сих пор строилось ее  мировосприятие.

Брикасс улыбнулся ей:

- Ветер вечности еще не подул, мы живы, и должны думать о живом. И поэтому, сьера Лара, давайте-ка попробуем спуститься и отыскать место для ночлега.

* Книга Иова