Потлачечная

Случайно (потому что не слишком-то пристально слежу за пертурбациями российского кинематографа) узнал, что в ушедшем 2021 году в РФ было снято 153 (сто пятьдесят три) фильма. Из них только 5 (пять) окупились и принесли прибыль. Все прочие провалились в прокате и оказались убыточными.

Почему же российское кино почти ничего не зарабатывает? Почему зритель не голосует за него рублём и почему государство продолжает выделять миллиарды из бюджета на то, что зрителю не нужно?

— вопрошает автор заметки.

На первые два вопроса ответ очевиден: потому что снимают шлак, в лучнем случае — ремейчат зарубежные картины.

А вопрос про миллиарды из бюджета интересный.

Коротко:

— Потому что могут.

Развёрнуто:

— Очевидно, вы слышали о примечательном обычае индейцев Северо-Западного побережья Северной Америки, именуемом потлач. Этот обычай зародился в древности и был очень популярен до начала XX века. Суть его в следующем: знатный вождь устраивает празднество, на которое приглашает родню, друзей и даже недругов. МНого дней эта орда пирует, веселится и принимает подарки от хозяина. Во время потлача пускали на распыл богатства, которые собирались месяцами и годами. Одеяла, оружие, медную и железную посуду — продукт меновой торговли с английскими и русскими колонистами — раздавали направо-налево, а то и просто уничтожали. Жгли меха и одежду, топили в море стальные ножи и котелки, разбивали в щепы байдары. Эта оргия расточительства должна была показать богатство, щедрость и, следовательно, могущество владельца. Роскошный потлач мог стоить его устроителю долгих месяцев сурового самоограничения — хотя его авторитет в глазах соплеменников и соседей взлетал до небес. Должно быть, игра стоила свеч, если индейская знать из поколения в поколение устраивала разорительные пиры.

Вот только славный обычай состязания в щедрости сыграл с краснокожими злую шутку. Чтобы развиваться от варварства к цивилизации, нужны излишки продуктов и товарив первой необходимости. Тогда племя сможет содержать тех, кто не занят непосредственно добыванием еды и обеспечением основных потребностей: профессиональных воинов, ремесленников, чиновников, а затем и тех, кого называют ненавистным советскому человеку словом «интеллигенция». Если же излишки регулярно уничтожаются — «конец немного предсказуем». Так и случилось. Кореные жители американского Северо-Запада, неплохие воины, долго и упорно сопротивлявшиеся нашествию белых (достаточно вспомнить историю противостояния тлинкитов и Российско-Американской компании), в итоге были покорены. По иронии судьбы, потомки поработителей запретили потлачи, потому что эти аттракционы невиданной щедрости разоряли аборигенов.

Так вот. Российское кино — это потлач.

Автор заметки, на которую я сослался в начале, утверждает, что из полутора сотен фильмов половина сделана на государственные деньги. Думаю, если приплюсовать фильмы, где спонсорами выступают аффилированные с государством фирмы или госкорпорации, власти субъектов регионов и т. п., то трудно будет найти картины, снятые без казённого финансирования.

Неужели чиновникам безразлично, как расходуются государственные средства?

Ни в коем случае. Они не враги и не имбецилы (en masse).

Можно ли российская киноиндустрия делать фильмы и шоу мирового уровня, которые будут вызывать интерес и окупаться в прокате?

Теоретически — да. Но зачем?

Ведь задача «важнейшего из всех искусств» — государственная. А именно — демонстрация державного могущества.

А ничто не демонстрирует могущество ярче и доходчивее, чем возможность швырнуть сотню-другую миллионов на заведомо провальный проект. Тем самым послать мессидж «заклятым партнёрам»: смотрите, скопидомные нищеброды, я трачу и не плачу мы снимаем шлак и не трясёмся над «выручкой»! Мы выше этого — настолько мы богаты, а значит, сильны. Бойтесь нас!

Министерство культуры можно переименовать в Потлачечную. Надеюсь, нас не обвинят в культурной апроприации.

Главное — не вспоминать, чем закончились славные потлачи великих вождей тлинкитов и залихватские гулянки «новых русских».