Край света. Скидка

Редко делаю самопиар. Но сейчас есть повод. Завтра. В честь праздника. А может быть и не в его честь... Скидка.

Кто давно откладывал в долгий ящик и думал - стоит или нет - это повод либо начать читать, либо переложить в другой долгий ящик ))) 

И отрывочек. Для того, чтобы... кхм... в общем, мне бы очень хотелось, чтоб происходящие сейчас на мировой арене события остались на уровне дружеского спарринга.  

И - да. О политике сегодня - как о мертвеце. 

Механически – раз, два. Железный стержень бьётся о покрышку, вздрагивают руки, напрягается спина, принимая пружинистую отдачу. И снова – раз, два. 

- Прива!

Череп подкатил так нежданно-негаданно, что чуть не словил с разворота грифом в голову. Нырнул в сторону, притих, скрючившись, и, только убрав руки, прикрывшие блокировкой верхний уровень, осведомился:

- Ты чё дёргаешься? Свои ж все.

Я опустил гриф, уперев конец в землю, и обтёр запястьем мокрое лицо:

- Извини. Вырвалось.

Череп усмехнулся и выпрямился, поддёрнул штанины на коленях:

- У тебя вырвется – не поймаешь, так словишь.

- Ага, - желания смеяться старой шутке не возникло.

Я перехватил удобнее гриф и снова повернулся к покрышке. Итак, остановились на диагональном. Ещё с полсотни сделаю – и хватит. Замах. Удар. Бунц! – зазвенели в руках натянутые сухожилия.

Череп примостился сбоку, облокотившись на бочку, и стал наблюдать, как поднимается-опускается сверкающая на солнце стальная труба и как вздрагивает от ударов запылившаяся покрышка.

- Ты как сегодня? Смотрю, вернулся в форму?

- Ага.

Постирал, погладил, влез. 

Вдох-выдох, вверх-вниз.

Череп оглядел горизонт скучающим взглядом и бросил:

- Чахлый говорил, ты с ним бодался пару раз.

- Ага.

Вдох-выдох, вверх-вниз.

Если сейчас начнёт расспрашивать с каким счётом мы «набодались» с начсмены – пошлю на хутор за бабочками. Без сачка, но с большим ускорением.

Он хмыкнул, ожесточённо потёр лысину и, внезапно стянув через голову зелёную форменную футболку, сказал, как ухнул в прорубь:

- Ну, так это… Давай!

Давай. Махнул грифом, откидывая – стержень отлетел метров на семь и вошёл в землю, взрезав каменистый слой так, что полетело в сторону мелкое крошево с пылью. 

Прямой в голову… 

Нырок под руку…

Боковой в печень…

Прямой в челюсть…

Нокаут…

Я повернулся и пошёл на «морпеха». Тот сдал назад и вскинул руки к горлу, поджал подбородок, исподлобья насторожено следя за мной. А я привычно поднял кулаки лишь когда уже дистанция стала критической. И тут же нырнул в бок – Череп встретил прямым в голову. Конечно, я вернул сразу, заставляя и его тоже отпрыгнуть. И начали топтаться, примериваясь, вприглядку и вприкуску обмениваясь любезностями.

Череп – парень горячий, все норовил сберегаться на дистанции и держать меня подальше длинными, заточенными под ударную технику руками. Но оттого, и когда прилетало, казалось лёгкой встряской – удар не валил с ног, а только просаживал, отталкивая. Но вся эта карусель только для того, чтобы приноровиться ко мне и найти тот самый миг, когда можно будет всадить по полной, заряженным мощным движением дослав руку в незащищённый корпус или голову. Всё по канону: где закрыто, туда не суйся, а где отрыто, туда и входи.

Его жилистый корпус, от напряжения ставший, словно анатомическое пособие с выраженным рельефом мышц и выступающими буграми вен, заходил ходуном, выбрасывая мне навстречу непропорционально крупные кулаки, а на неприкрытых плечах сально залоснилась кожа. И обдало знакомым запахом грязного пота с привкусом отработанных алкогольных паров, сивушного, дурного. Видимо, Череп вчера не постеснялся после боёв приложиться к бутылке, и не раз, не два.

Что за люди такие? С вечеру водочку кушают, а на следующий день на спарринг нарываются? И называют это красиво - «спортом занимаюсь». Нет, конечно, это лучше, чем им заниматься каждый день, сидя на диване с шарфиком «Спартака» наперевес и бутылкой пива в кулаке. Но. Спорт – это совсем иное. Им невозможно заниматься. Этим живёшь, и этим спасаешься от жизни. Той жизни, что тебя окружает ежесекундно – полной пустых хлопот и мелодраматичной суеты без повода и цели. Это уход в сторону существования на грани критичных понятий, когда любое действие оцениваешь не в сегодняшний, злободневный «плюс» и «минус», а в перспективе жизни и смерти. 

Слева прилетело во внезапно образовавшееся окно. Раз! – и приплюснуло скулу, откидывая голову. Я выдал серию в воздух, отгоняя дерзкого морпеха, и тут же прижал подбородок к груди и сощурился, ловя его в прицел. Череп приплясывал на значительном расстоянии, успев отскочить, и задорно скалился, явно веселясь происходящему.

- Ну, ты открылся, - сказал он, довольно щурясь. – Как было не войти!

Это точно. Открыто – входи.

Я показал поднятые кулаки: продолжим? Череп с энтузиазмом кивнул и начал сближение. Но тут уже инициативу я ему, горячему, отдавать не собирался. Пошёл навстречу. И начал молотить, не давая вздоха спокойного. Череп не промах – большей частью принимал достойно, на руки или вскользь, но дыхание у него уже срывалось, да и с лица опал быстро. На лбу пролегли злые напряжённые складки, а кожу обсыпало потом. А затем его пробило в корпус раз, два – не сурово, больше для острастки, - но он попятился, скорчившись на один бок. Я усилил давление, погнал его, не давая сорвать мне темп. И вбил догоняющим в грудь. Череп споткнулся, дёрнулся назад и рухнул. Завалился, сразу сгруппировался, подтягивая конечности к себе и снизу вперился шалым взглядом: продолжаем? Но я отступил и опустил руки.

Череп хмыкнул, собрав дрожащие от усталости губы в подобие улыбки, и рывком поднялся.

- Ууу! – протянул он и выпятил грудь, осматривая место удара – красное, с полопавшимися сеточкой капиллярами, медленно затекающими синевой. Потом покрутил руки, рассматривая разукрашенную краснотой кожу. – Запятнал!

А я усмехнулся:

- Стучите – и открыто будет.

Череп зыркнул, соображая, и тут же расхохотался. Он входил, где появился прогал, где я «открылся», а я открыл сам. Только входить, когда отворилось, не стал. Не по-дружески это.

КРАЙ СВЕТА

Приятного чтения!