С первым днем весны!!!
Автор: Андреева Юлия ИгоревнаЗапоздалое объяснение автора, или Предисловие, отчего-то оказавшееся в середине текста
Из чего состоит человек?
Прежде всего, человек от Бога. Так как Бог сотворил его. Мы так и говорим: «Отец Небесный». И еще немного он конечно от лукавого, поскольку Бог создал только первых людей, а благодаря дьяволу, они были изгнаны из отчего дома, и зажили самостоятельно, своей семьей, рожая новых и новых людей.
Человек — это его семья и его учителя, все те, кто повлиял на него. Это друзья и даже соседи, это книги — человек состоит из книг тоже, а многие люди даже в большей степени книги, чем люди. Человек состоит из всего того, что ему удалось поглядеть на своем веку, неважно — заброшенная это деревенька в две избушки, речка, поле, да лес, или же египетские пирамиды, пустыни, блескучий Лас-Вегас или очаровательный Париж. В человеке, который любит Париж — тот занимает весьма существенное место.
И еще человек это его предки, генетический код которых всегда при нем. Неважно, знал он своих родителей или нет, они в нем, вместе с бабушками и дедушками — все, вплоть до самого первого человека.
В человеке много звезд и такое количество разнообразных миров, какое только позволит впустить в себя воображение.
Человек — это все и всё, что и кого он любит, и все и всё, что и кого он боится и ненавидит. Да, в нас не меньше врагов, чем друзей.
И еще душа… душа, унаследовавшая памяти всех инкарнаций, через которые она проходит.
Поэтому, пытаясь написать что-то о себе, я неминуемо начинаю говорить о других, о дожде за окном, дожде внутри меня. Из меня вылезают герои книг и моя шумная, вечно командующая всеми бабушка. Во мне живет Япония. Не вся Япония, а несколько любимых городов: Нагоя, Токушима, Киото, Нара, Наруто, во мне крошечная буддийская молельня выдолбленная трудолюбивыми монахами в скале, и она нисколько не мешает православным храмам моего родного Питера. Во мне есть Нотр Дам де Пари, и китайские львы Ши-цзы.
Когда я хочу рассказать о себе, я рассказываю истории, в которых кроме меня есть и другие персонажи. Но эти персонажи не собираются вечно сидеть на вторых ролях, время от времени требуя уступить им лидерство. Я — это картины Сандро Боттичелли и леонардовская мадонна Лита, которую я тщетно пыталась срисовать еще в детстве.
Я — крошечный алый лепесток, который однажды я, сама не понимаю для чего, протянула маленькой девочке, мрачно идущей рядом со своей матерью. «На!» — сказала я, раскрыв ладонь, и лицо ребенка тотчас засветилось в ответ на мою улыбку и нежданный подарок.
«А это из сказки?» — задал вопрос маленький мальчик, когда я и еще две девушки, разодетые в платья восемнадцатого века, шли через Александровский парк. Мы снимались в массовке фильма «Гардемарины вперед», помнится, был перерыв и мы искали недорогую кофейню.
«А это из сказки?» — спросил малыш, и я присев перед ним, честно призналась, что его догадка верна. «Да, из сказки»!
Из самой прекрасной сказки!!!
Весна прошлого года. Наверное, я бы не обратила внимание на эту девушку. Девушка как девушка, джинсы, коротенькая курточка, сумка через плечо… если бы вдруг она резко не нагнулась и не подняла с асфальта свежий лепесток тюльпана. Взглянув на находку, незнакомка посмотрела по сторонам и, заприметив скучно сидящего в песочнице малыша, наклонилась к нему. «На!» — сказала она и, лучисто улыбнувшись, зашагала прочь.
«Спасибо!»
В этот момент я узнала девушку, подарившую лепесток: свет, озаривший лицо ребенка, это был мой свет!
А еще я вспомнила бабочку. Крошечную матерчатую бабочку с прозрачными бусинками на усиках. Мне было лет пять, мы с дедушкой возвращались домой на троллейбусе. Дед как обычно был центром всеобщего внимания, развлекаясь на свой лад, а я почему-то вдруг разговорилась с пожилым мужчиной.
Когда дедушка сказал, что нам пора выходить и, взяв меня на руки, вышел из троллейбуса, на моем плече вдруг оказалась эта самая бабочка.
— Это из сказки? — спросила я, потому что не видела, чтобы мой собеседник держал в руках это сокровище, да и дедушка не из тех людей, чтобы прятать подарок так долго.
— Из сказки, — авторитетно подтвердил дед. — Из самой прекрасной сказки.
Итак, я начала рассказывать, из чего состоит человек и из чего состою я сама, с целью объяснить внешнюю хаотичность вошедших в эту книгу историй. Но в том-то и дело, что можно описать каждый год человека буквально день за днем. На самом деле я не думаю, что это возможно, но представим, что это бы получилось. Так вот, если взять и описать все действия человека, все события — от самого первого до самого последнего, то в результате получится все, что угодно, но только не представление о жизни самого человека. Если взять какой-нибудь отдельный класс и попросить учеников описать предыдущий школьный день, то в результате получатся весьма схожие сочинения: ведь уроки у всех были одни и те же, все они ели одинаковую еду в столовой, и учительница у всех одна и та же. Отличия составят мысли и чувства детей. И если школьники в своих сочинениях возьмут за основу не расписание дня, а опишут, что они чувствовали, о чем мечтали, сидя за партой, если припомнят, какая навязчивая мелодия не давала покоя с самого утра, какого замечательного щенка удалось погладить по дороге от дома, если они расскажут, куда собрались с родителями на выходные, или припомнят, как строили планы охоты в джунглях…
Я рассказываю истории — истории, произошедшие со мной или моими близкими, истории других людей, за которых мне больно, обидно, страшно, или которым я завидую, кого люблю и кого хотела бы защитить. Все эти истории — часть меня самой. И только в них я могу собрать себя, точно рассыпанные кусочки разноцветной смальты.