"Криптия"

– Не займется, – отозвался Эрке, спустившийся во двор. – Мало травы,  вытоптали вчера. А вот разозлим мы их пуще прежнего. Степь палить – это  еще хуже, чем мертвецов сжигать.

– А что плохого в том, чтоб сжигать мертвецов? – спросил Варинхарий. Привычка собирать информацию пересилила усталость и страх.

Сожжение – традиционное погребение в империи. В Михале оно не то, чтоб распространено, но чем-то дурным не считалось.

–  У степняков нельзя, – пояснил одноглазый. – Если хоронить в земле,  человек заново родится в своем племени. Ну, душа его туда перейдет. А  если сжечь, то душу ветром унесет, и она блуждать будет. А в племени  кто-то может родиться без души. Гохарай называется.

– А траву не жечь почему? При чем здесь это?

–  Да ни при чем. Это другое. У них же стада, табуны, у степняков. Если  травы нет – бескормица. Траву только оседлые могут жечь, под пахоту.  Значит, пастбища отнять хотят. Это как войну объявить, насмерть…

—  Вот и славно, – хрипло сказал Гордиан. – Война уже идет. Если мы их  припугнем, так даже лучше. Выволокем мертвяков за ворота, ветоши, дров  туда же накидаем – пусть горят… Тем временем, вырубим проход в палисаде с  другой стороны и сваливаем.

На сей раз Эрке промолчал. Зато Варинхарий произнес:

– Выволочь, значит? А кто вытаскивать будет? Пристрелят же наверняка.

– Так со стены сбросим, нечего ворота отпирать. И факелами закидаем.

Такое предложение показалось Варинхарию приемлемым.