Превращение близнях

                                             Близняжи Котко

      Поезд из Питера прибыл в Глебовск рано утром. Последним из последнего же вагона вышел юноша лет двадцати. Из всего багажа у него была только большая спортивная сумка и среднего размера чемодан. Не успел он и шагу сделать, как со стороны вокзала подбежала девушка и молча повисла у него на шее:

— Женечка! — парень чудом удержал равновесие, — Как ты меня вычислила?

— Работа такая, — гордо ответила сестра, чмокнув в губы, и неохотно разжала объятия, — Поехали домой!

— Да, конечно, — они зашагали под ручку, — Ты не представляешь, как я соскучился!

— Мы тоже, Сашенька!

Автобус доставил их к стандартной панельной пятиэтажке, где в обычной малогабаритной трёхкомнатной квартире обитала семья Котко. Там, за накрытым праздничным столом уже ждали родители. Объятия, поцелуи, слёзы матери, возлияния и разговоры, разговоры, разговоры.

После обеда брат и сестра переместились в её комнату, и Женя поведала о службе в отделе криминальных расследований, откуда и у Александра было направление на учёбу. А рассказывать было о чём.

Глебовск находился вблизи границ бывшей советской Прибалтики, откуда в город и по всей стране начал проникать новомодный наркотик «блюз». Название тот получил толи из-за половой ориентации разработчика, толи из-за популярности среди музыкантов: от прыщавых дворовых лабухов, тремя аккордами охмуряющих девушек, до самых маститых и знаменитых. Был он довольно дешёвым, на первых порах не давал побочных эффектов, но через месяц регулярного приёма этот стимулятор убивал здоровье напрочь: слепота, больная печень и судороги были далеко не самыми страшными исходами.

Дело было на контроле министерства, и результаты уже имелись: все «ниточки» сходились в Глебовский мясокомбинат, принадлежащий Цинкову Петру Степанычу, по прозвищу «Цинк». На этом всё. Надо было брать этого Цинка и вытряхивать из него показания вместе с душой, но, ничего криминального этому «отцу города» предъявить не могли. Как раз для этого, Женьку и внедрили младшим экономистом, однако, и она пока что ничего не «нарыла»:

— Говоришь, он положил на тебя глаз? — взволновался Шурик.

— Ну да, — расстроенно отвечает сестра, — только ему надо, чтоб сама отдалась.

— Его счастье! — воскликнул Сашка, — А то б я его, как ваххабита пристукнул.

Память о службе в «горячей точке» была вбита на уровне рефлексов.

— И сел бы, как за человека! — шпионка-неудачница порывисто обняла любимого брата. Несколько минут они промолчали в раздумье, в глазах парня вспыхнул азарт:

— Это можно использовать! — хищно улыбнулся он.

— Как это?

— Помнишь, как мы дурачили всех, кого не лень?

— Детские игры закончились, — сестра печально качает головой.

— Так и ставки совсем не детские, — строго глядит в глаза брат, — надо рискнуть. Я им Косицына и Амгуему не прощу!

— Начальство не согласится.

— А мы убедим! — подмигнул Сашка, и они принялись обсуждать детали операции и план-минимум.

****************************************************************

На следующее утро парень и девушка в условленном месте «проголосовали», их подхватил минивэн и доставил на дачу к полковнику Строгову.

— Ну, здравствуй, Саша! — женькин начальник жмёт парню руку, — Кщё погуляешь, или сразу в дело?

— Вот Цинка «закроем», тогда и в отпуск можно, Максим Семёныч, — бодро рапортует тот.

— А ты не оборзел часом? — растерялся Строгов.

— Нет, — улыбается Женька, — уже больше года не была.

Надо сказать, было от чего: после лазерной депиляции по всему телу и имитации груди первого размера с помощью лифчика типа «виктория», внешних различий не осталось. Кадык скрыт хитро повязанным шейным платком. Вдобавок, Сашке пришлось надеть утягивающие трусы-шортики, так что под складчатой юбкой, чуть ниже колена, уже ничего было не заметно. А самое главное, голос у сестры был слегка грубоват для девушки, а у брата, наоборот, слишком высокий. Такое редко, но бывает.

— М-да, уели вы меня! — полковник осторожно присел на скамейку, — Садитесь, излагайте свой хитрый суперплан.

************************************************************

Через неделю, вечером, сексапильная брюнетка на такси приехала в особняк Цинкова, её, как обычно, обыскали на входе, но ничего не обнаружили. За попытку лапать грудь, охранник огрёб хлёсткую пощёчину и пропустил посетительницу к боссу.

— О, моя красавица наконец-то снизошла до меня! — Пётр Степаныч театрально взмахнул руками и подмигнул, — У меня тебя подарочек дожидается.

Он нервно схватил со стола маленькую коробочку в тёмно-синем бархате, извлёк оттуда и ловко надел оторопевшей девице золотое кольцо с рубином:

— Я думал, бриллиант, но к твоим карим глазам рубин подойдёт лучше.

Цинк ожидающе посмотрел в её лицо и виновато добавил:

— Не сердись, пожалуйста! — пылко хватает руки и покрывает из поцелуями, — Будет тебе сколько хочешь брюликов и не только.

Он просительно поднимает взгляд:

— Я прощён?

Восприняв молчание, как знак согласия, подхватывает на руки, взбегает по мраморной лестнице и, ногой открыв дверь в спальню, несёт свою драгоценную ношу к огромному роскошному ложу. Пытается припасть к губам, но девушка упирается ладонью в его губы:

— Не надо, я не люблю целоваться!

— Извини, тогда я расцелую твою грудь! — пожилой ловелас ловко расстёгивает блузку.

— Я сама!

Девица поднимает руки и, вдруг, обхватив правую чашечку лифчика, сильно сжимает её, затаив при этом дыхание. Оттуда выпархивает бурое облачко дыма, прямо Цинку в лицо. Он так и застывает, полусидя на краю ложа, с остекленевшим взглядом. Сашка, а это был он, отпрыгивает подальше, хватает две замысловатой формы кочерги из каминной стойки и заклинивает их дверной ручке, проворачивает огромный ключ в замке. Затем, хватает стул и выбивает витражное окно. Следом летит боезапас из второй чашечки — светошумовая граната. Именно из-за этой «спецодежды» и была такая задержка.

Во дворе сразу же началась стрельба, но бывшему десантнику было не до этого.

Не заботясь своим непотребным видом, Сашка хватает преступника за ухо, рывком ставит на ноги и тащит его, хромающего на обе ноги, к сейфу:

— Открывай, пока я глаза тебе не выбил! — злобно шипит в лицо.

Жадность Цинка и страх перед покровителями ещё боролись с болью, наркотик действует медленно, пришлось его простимулировать:

— Это тебе за Женьку! — ломает правый мизинец, — А это тебе от меня! — ломает левый.

 Хлюпая носом, трясущимися руками, одуревший Цинк вскрыл свою сокровищницу. Нет, не злато и каменья, но за те бумаги, что там хранились, любой, к ним причастный, охотно отдал бы намного больше.

Автоматная очередь прошила дубовую дверь, как бумагу:

— Эй, шлюха ментовская, открой, живая будешь! — у охраны были однозначные инструкции на этот случай. Рассекречивание грозило смертью им и их семьям.

Сашка поднапрягся и уронил двухметровый сейф набок, туда же уволок и главного свидетеля-обвиняемого. В то же мгновение, створки, подобно козырному марьяжу, дуплетом слетели с петель и упали на лежбище. К потолку взметнулось облако пуха. К счастью, в своей паранойе, Цинк устроил в сейфе целый арсенал. Котко, не дожидаясь, пока противник перезарядит подствольник, одну за другой метнул в открывшийся проём три гранаты, схватил автомат и оба пистолета, моля бога, чтоб подмога успела. Он приготовился тянуть время в обороне, как тогда, когда прикрывал беженцев.

Принятый заранее антидот и задержка дыхания, не помогли избежать действия нейролептика. В голове зашумело, его внезапно вырвало. Отпустило:

— «Не то страшно, что убьют, а то что в таком виде, ещё и в луже лежать буду», — мелькнула несвоевременная мысль.

Ещё целую минуту он напряженно вслушивался в шум боя, но охране стало вдруг не до него. Затем, дробный топот по ступенькам и знакомый голос дрожит от слёз:

— Са-ашка, ты живой?