Тут все писали про танцы, я припозднился зато целым рассказом

День явно не задался, с утра ни одного посетителя, потому, когда на прожаренной солнцем улице Эмиль увидел худую фигуру с палочкой, он испытал чувство одновременно, и облегчения, и разочарования. Не спешным шагом, он прошел за ширму и разжег примус, на него водрузил широкую кастрюльку, в которую положил чудовищный по размерам шприц и огромную иглу. Он знал зачем, в самый зной, к нему идет старик Хорхе. Закончив с приготовлениями, он снова вышел в зал своей цирюльни и стал поджидать старика. Опираясь на резную палку, наконец его посетитель одолел крутую лестницу и плюхнулся на скамейку у входа в зал.

- Ну что старый, снова ты пришел ко мне – голос Эмиля, был насмешлив, но без злобы. Они слишком давно знали друг друга и потому обидеть напускной грубостью не было никакой возможности.

- А ты и рад. Хоть кого-то помучить сегодня удастся. 

- Точно, прямо сплю и вижу, как бы нашего танцора с палочкой помордовать, если отдохнул, садись вон на стул и закатывай штанину.

Эмиль пошел за ширму, щипцами вынул шприц и иглу, положил на полотенце остывать. Вышел осмотреть колено старика, оно больше походило на шар, от скопившейся жидкости и доставляло Хорхе сильную боль. Парикмахер знал его во времена, когда он был великим танцором, наверное, лучшим в провинции, а может и в стране. Будучи на двадцать лет моложе, смотрел его выступления и восторгался всем сердцем. Тем тяжелее видеть было его сейчас.

Осторожно, чтобы не причинять лишнюю боль он ввел иглу под кожу и начал тянуть поршень. Шприц наполнялся желтоватой, прозрачной жидкостью, а колено приобретало нормальный вид. Когда процедура была закончена, он перевязал ногу и пошел мыть руки.

- Ты, старый, часом не на конкурс сегодняшний собрался? Раз в такое пекло приперся.

- Да, именно туда. – сказать, что Эмиль был удивлен, ни сказать ничего, на конкурс съедутся танцоры со всей страны и что этот почти калека сможет там показать. Кроме того, в финале будет просто иезуитский по своим условиям раунд, где партнеров выберут по жребию, попадется опытному танцору какая ни будь неумеха и конец карьере.

На кухне, он налил из большой бутыли два бокала терпкого, молодого вина, еще холодного и оттого вдвойне приятного и принес их в зал. Старик сидел, вытянув ногу, на его лице было то выражение спокойствия и умиротворенности, которое знакомо всем, кто, испытывая боль получал обезболивающее – когда боль уходит и в душу возвращается душевное спокойствие. Хорхе с благодарностью принял бокал.

- У меня нет выбора, нужно платить налог на виллу и вообще жить на что-то. Призовые могли бы мне здорово помочь.

- Давно бы продал свою виллу, не по доходам она тебе.

- Как я могу продать дом, где умерла моя жена, где выросли мои дети. Старики живут прошлым. Ладно, пойду я. Встретимся на конкурсе. – он достал деньги, но Эмиль его остановил.

- Выиграешь конкурс и заплатишь.

- Вот, старый маразматик – усмехнулся цирюльник, но посмотрев на пружинистую и уверенную походку старика, подумал – а хотя, чем черт не шутит.

На конкурс Эмиль попал уже ближе к полуночи, когда закончился отборочный тур, остановившись у исписанного мелом щита, нашел имя Хорхе, где-то в середине списка. Это было сосем не плохо. На большой сцене, построенной прямо около ратуши, как раз шла жеребьевка участников, по парам. Семилетняя дочь мэра, сначала брала шар с номером из правого мешка, а потом из левого. Судя по восклицаниям и охам в толпе, кому-то везло, кому-то не очень. Шар с номером Хорхе выпал последним, как последним оказалась и его будущая партнерша. Эмиль знал её. Она работала официанткой в старом пабе и была отчаянная веселунья и танцовщица, Хелен кажется ее звали. Стоило зазвучать музыке и она начинала танцевать, хозяин по пять раз на дню грозился ее уволить, но боялся потерять большую часть своих клиентов, которые приходили не только выпить. Даже пиво посетителям она разносила пританцовывая, был только один недостаток, она была слегка полновата. По всем законам жанра, сухой Хорхе и пышная Хелен должны были стать комической парой.

Конкурс продолжился с новой силой, танцоры выходили и исполняли то, что трудно назвать танцем, каждый пытался двигаться сам, оттого не получалось. Уже ближе к двум часам ночи на сцену вышли Хорхе и Хелен.

Мелодия танго зазвучала и партнер взяв девушку за руку, вдруг потянул к себе, и как будто не было в ней добрых девяносто килограмм, она порхнула в его объятья, поймала ритм и все встало на свои места. Хорхе не был стариком, это был горячий молодой юноша, во власти которого было юное сердце девушки, он вел ее в танце одним намеком говоря, что делать, но иногда и намек был лишним. 

«Ты моя – я возьму тебя и брошу к своим ногам – нет я сам упаду к твоим ногам – я вскружу твою голову и обману – ты меня простишь – но я тебя убью – что бы ты не досталась никому - и воскрешу – и снова упаду к твоим ногам.»

Хорхе упал на свое больное колено перед раскрасневшейся от танца Хелен и у него не было сил подняться, тело почти не слушалось, но девушка все поняла, потянула руку и помогла встать. 

Публика просто сошла с ума, хлопали даже соперники, поклон дался уже совсем плохо старику, он добрел до кулис и рухнул на лавочку, люди толпились вокруг него, жали руку, что-то говорили, пока Хелен не отогнала их всех.

Он посмотрел на нее и сказал:

- Будь я моложе сделал бы из тебя великую танцовщику.

По начальному замыслу Хорхе должен был умереть после конкурса, но я подумал зачем этот минор