В плену у своих героев или начало начал "Вторжения"

— Паладин не пошел. Галактиона улетела. Все, надоело. Хочу обратно в Барлиону, — подумалось мне очередным утречком. 

— Про кого писать будешь? — отозвалась супруга с кухни. Думал я, оказывается, вслух. — Опять про шамана?

— Почему сразу про шамана? Что я придумать кого-то другого не могу?

— Можешь, конечно, — прилетело в ответ сквозь шум воды и грохот посуды. — Только у всех твоих героев чело с шаманским отпечатком.

— Ты на что намекаешь? — воинственно поправляя боксеры, пошел я на запах кофе.

— Я не намекаю, я тебе прямо говорю. Твои герои, как Махан, не думают, а чувствуют… Даже не знаю в кого они такие.

— Ну, знаешь что? — грозно спросил я кухонного эксперта по литрпг-ной литературе.

— Что? — переспросила супруга и строго так посмотрела.

— Ничего. Кофейку уже сделала? Давай завтракать!

Вроде бы инцидент исчерпан, но уязвленная гордость негодовала. Это я-то не смогу придумать не-Шамана?

Вызов принят, дорогая супруженька!

Герой. Мммм, так что у нас там в тренде. Подросток? Не, не осилю. Стар я стал такое писать. Подросток, живущий за соседней дверью, меня все чаще ставит в ступор своими поступками. На фиг, в жизни такого добра — дай Бог мне здоровья пережить.

Возраст под двадцать и чуть за двадцать — конкуренция такая, что хрен пробьешься. И все, как на подбор — сильные, ловкие, удачливые, все в руки само плывет. 

Надоело. 

Пойдем от противного. Все героям всегда везет не по-детски. А так везет только дуракам. Придется сделать ГГ умным. И никакого нескромного фарта. Он умный и всего добьется сам… Бедный… Мне уже скучно становится. 

Возраст… Ну, у меня самый замечательный возраст. Так и запишем — тридцать шесть. Трудоголик. Это точно не про меня. Пчелки Майи — не мой конек, но выбора нет. 

Ага, а что этот умный трудоголик, состоявшийся в профессии, будет делать в Барлионе? Не-не-не. Никакой ущербности. Ни физической, ни психологической. Он красивый, умный, здоровый… Нет, блин, не пойдет. Таких читатели не любят. А, вот! Он будет толстым! Даже жирным. Потому что любит пожрать. Сладкое. Нет, сладкое люблю я. Пусть любит мясо, как супруга. Вот, скажу ей, что когда думал о ГГ, ее вспоминал. Пусть порадуется… 

Но вопрос с попаданием в Барлиону все еще не решен. С другой стороны, что тут решать? Не он такой, жизнь такая. Так и запишем — внешние обстоятельства, обусловленные особенностями вымышленного общества. Красиво и по существу. Главное, все объясняет. Все, теперь можно начинать! А то развели мне тут, шаман — не шаман.

Виктор появился, когда я написал половину первой главы. Имея привычку обдумывать будущий сюжет перед сном, я ворочался сбоку на бок и вдруг заметил его  силуэт у кровати. Нет. И еще раз нет. Больше никаких интриг! Это просто сон, уговаривал я себя. Там никого нет. 

К его чести, Виктор только вздыхал и бросал укоризненные взгляды. 

На третью ночь я не выдержал:

— Чего тебе? С шаманом я завязал.

— Ты мне должен.

— Ты ничего не перепутал? — от негодования я даже сел в кровати. — Я тебе?

— Да! Кто тебя известным сделал?

— Шаман!

— Где бы твой Димка был, если не я!

— Ну знаешь ли, Виктор! Наглости у тебя… — я отвернулся и натянул одеяло на уши. — Все я спать!

— Совесть уснуть не позволит! Я же к тебе, как к сыну.

— Приемному?

— Да что ты понимаешь в воспитании детей?

— По сравнению с тобой или вообще? — я задумался, чтобы ответить. — А у меня дочь почти на все 5-ки триместр закончила.

— И что? Человека ты какого воспитал?

— Дочь на меня похожа. А я — хороший человек, — твердо заявил я. 

— Это кто тебе сказал?

— Супруга, — ответил я и покосился на спящий рядом сверток. — Она меня всегда хвалит… при людях. Давай разбужу…

— Я тебе разбужу! — пригрозил Виктор. — Совсем с ума сошел? Для нее меня тут нет. Может сказать то, что на самом деле думает. Еще и в дурку тебя сдаст.

— Не сдаст. Она говорит, что тоже вас видит.

— Ты еще наивнее, чем твой шаман! — засмеялся Эхкиллер. — Кто же добровольно признается, что живет со спятившим? Проще убедить себя, что ты просто творческая натура. Все-таки отец детям.

— Все! Пошел отсюдава! Учить он меня будет! Зек несчастный!

— А кто меня таким сделал?! — возмутился Виктор. — Я между прочим любящий отец!

— Не-е-ет. Ты лучше меня знаешь, что не я эти трешаки с Беспоники устраивал. Я только транслятором служил. Ты диктовал, а я записывал. Нечего на меня свои грехи навешивать!

— Свои, чужие. Давай меня выпустим. А? Вась, ну пожалуйста! Я ж не отстану! 

— Нет! У меня новая жизнь. Тьфу, книга. И герой. Он между прочим умный.

— Вася, ну что ты за человек? Я страсть как умных люблю!

— В каком смысле?

— Общаться я с ними люблю. И работать.

— Не отстанешь? — вздохнул я.

— Нет, — твердо ответил Эхкиллер.

— Короче! Мои условия — я ввожу тебя в книгу.

— Как героя, а не такое себе.

— Второстепенного.

— Разбужу жену!

— Не наглей! Будешь спутником ГГ.

— Тогда ладно.

— Но это все! Придешь еще раз, напишу про тебя такую историю, что ни в одном приличном мужском обществе про тебя не вспомнят.

— Э-э-э, полегче. Где уважение к сединам? Давай вводи меня скорее, а потом разберемся. Ну все, Вась, я пошел. А то мне еще забежать к коллеге твоей надо. Шепнуть пару слов про братишку. Пусть обдумает.