Вид: царевич типический

Если мы рассмотрим самого обычного царевича из сборника русских народных сказок Афанасьева не с позиции, что он «на стороне добра», а с позиции его поведения при встрече с Бабой Ягой, выяснится довольно неприглядная картина.

В детстве это не критично. Пришёл Иван-царевич к Бабе Яге, и она сразу описывается непривлекательно «лежит на печи, зубы на полку, нос в потолок врос».

Но с учётом того, что Баба Яга – это старушка, а печь в русской избе – самое тёплое место, отпадают все вопросы, почему досуг у неё весьма не хитрый. Вспомним обо всех старческих болячках, радикулите, артрите и т. д.. А жизнь, между прочим, в глухой чаще леса. 

То есть добавим сюда тяжелую добычу пропитания, отсутствие скота (дикие звери же кругом).

Не во всех сказках баба Яга – людоед. Есть даже вполне себе приличные, доброжелательные старушки, для которых приход любого путника из внешнего мира – это событие из разряда «Газету привезли!»

Бабуля, обычно, к гостю с добром: «Здравствуй, Иван-царевич. Куда путь держишь? Дела пытаешь, али от дела лытаешь?»

Довольно типичный ответ царевича:

«Ты бы, хрычовка старая, меня, добра молодца, напоила, накормила, спать уложила, а потом бы и спрашивала!» 

В некоторых сказках добавляется ещё «в баньке попарила!»

Что мы имеем на входе: старушка, живущая в тяжелых условиях с ходу сталкивается с неуважением и унижением со стороны молодого, не обделённого силой мужчины, который требует обслужить его по максимуму.

Собственно, конечно, он – царевич, привык к повиновению, она по его мнению, принадлежит к низшему сословию. Это отношение исторически верно.

Унизить бабушку делом, такое тоже встречается в сказках. Иногда царевич бьёт бабку, пытается сжечь, вогнать в землю по пояс или как-то иначе доминировать силовым методом при попытке сопротивления. 

Это тоже кажется нормальным. Кстати, в детстве я была абсолютно уверена, что так и нужно, что Баба Яга – зло, а унизить зло – это норма.

Царевич по определению всегда хороший. То, что большинство этих Иванов не самого далекого ума, потому что сжигают лягушачью кожу жены, не посоветовавшись с ней, или совершают не самые логичные поступки – никого не смущает. У него же «очи соколиные, брови соболиные» и вообще он – богатырь.

Но когда я села за свою сказку «ГОД ХОРОШЕГО КОЩЕЯ», с самого начала появляется в нём некий царевич Прохор, который имеет абсолютно типическую задачу – истребить всю нечисть на Руси, стать богатырём и жениться на «красе ненаглядной».

Судьба приводит его к избушке Бабы Яги, просто так уж получается, что в избушке живёт не сказочная злодейка-людоедка, а постаревшая Василиса Прекрасная, которую царевич принимает за Бабу Ягу.

Мне иногда пишут, что он – хам. Нет. Он не хам. Он на мой взгляд просто списан со сказок Афанасьева по образу и подобию всех тех «положительных Иван-царевичей», которыми мы восхищались в детстве. Ума не большого, удали – через край, и уважения к пожилой женщине – ноль. Он свято верит в то, что уж он-то точно на стороне добра, а вот нечисть лесная – наипервейшее зло на Руси. 

Историю я рассказываю с позиции Василисы, для которой визит такого гостя оборачивается настоящей бедой, после которой её жизнь круто меняется.

При этом я безумно люблю своего Прохора Васильевича. Он, пожалуй, у меня один из любимейших персонажей, потому что если смотреть на него с позиции того самого «зла», которое он так стремиться искоренить, смотрится этот тип настоящим сказочным дураком. 

Я не шла в сторону гротеска образа, я, действительно, опиралась на образы царевичей из сказок Афанасьева.

Как говориться, у любой правды – две стороны.