Немного жути

Крохотная приёмная «Прайда» забита бесстрашными людьми без масок, будто эпидемия и в самом деле закончилась. Дядя сидит с подростком хаски, две тётки - с котами в переносках, юноша - с чихуём в пелёнке. Зверьё перепуганно молчит, чихуй дрожит и ссытся, в кабинете ветврачик Дима на смотровом столе щупает вислоухого кота, и специальным, доброжелательным голосом расчехляет его хозяйку. Ветврачик девочка заполняет журнал. При виде меня она встаёт и уходит в подсобку, а возвращается с почкообразным лотком в руках.

- Смотрите, смотрите! – с восторгом говорит девочка, тыча мне под нос нечто, похожее на крохотный мешочек с белой фасолью. – Она уже была беременной! Но я всё, всё удалила!!! И яичники тоже!!! Швы обрабатывать не надо!!! С вас 650 гривен!!!

Радость девочки понятна – она набивает руку, она сама оперировала и всё отлично получилось, она молодец, и пытается сказать, что и я молодец – ещё немного, и крохотная потусторонняя кошка ходила бы с огромным пузом. Рассчитываюсь, пытаясь подавить тошноту. Осознание, что кроме стерилизации я сделала зверушке аборт, омерзительно почти в той же степени, что и берговысеры. Стараясь не смотреть в лоточек, прошу выдать кошку и капли от паразитов.  

Кошка-малышка весит всего 2 кг. Она отходит от наркоза в клеточке. Девочка-ветврачик пытается её достать, но та вырывается из рук и начинает носиться по коридору, оглашая клинику воплями. В стрессе кошка орёт таким низким и утробным мявом, будто она целый тигр. 

- МОООО!!! – басом ревёт крохотный комок шерсти с выбритым правым бочком. На боку аккуратный шовчик.

Узкие глаза широко распахнуты, зрачок огромен, отчего глаза кажутся чёрными провалами. Она мечется во все стороны, прыгает на стены и совершенно неадекватна. Не помогает даже мой голос, хотя я единственный человек на свете, которому она доверяла. Наверное, она кричит «УБИВАААЮУУТ!!! СПАСАЙСЯ КТО МОООЖЕТ!!!», так как вслед за нею начинают выть и орать остальные коты в руках и переносках, а чихуй прячется в пелёнку с головой.  

Девочка-ветврачик с сомнением глядит на невменяемого зверька, надевает огромные брезентовые перчатки и, наконец-то ловит её. Кошка извивается как угорь и сквозь свитер до крови рвёт девочке локоть, но, помещённая в рюкзак, затихает.

- Извините, - бормочу я.

- Не страшно. Но чего же она у вас такая дикая? – удивляется девочка, вытирая кровь. 

«Потому что потусторонняя» - думаю я.

Дома кошка выползает из рюкзака и забивается в кладовку, отсыпаться. Пускай.

Вечером в гости приходит Убийца Рыбок.

- Держи ма, это тёща передала, - говорит он, выкладывая на стол лоточек. – Вкуснятина.

Открываю лоток, вижу белую фасоль, тушёную с курицей, и бегу блевать. Господи, пошли мне ещё немного нервных клеток, а то те, которые Ты выдал при рождении, уже на исходе.

***

Позже пытаюсь накормить кошку вареным мясом и дать воды, но она не ест и не пьёт. Я не настаиваю. Ночью робко залезает ко мне в постель, но тут же в панике убегает. Утром нахожу её всё в той же кладовке, беру на руки, разговариваю, и снова предлагаю питьё и пищу. Кошке, кажется, получше, она много пьёт и съедает немного курицы. Чешу и глажу кошку, она включает тракторець и трётся об ноги, но теперь она боится каждого громкого звука и, чуть что, прячется. Я виновата перед нею, поэтому стараюсь компенсировать вину вкусной едой, теплом и лаской. 

Особо меня беспокоит вопрос туалета, и я учу кошку пользоваться лотком – сажу туда через каждый час и показываю, что классно можно зарыть лапками всё, что следует прятать. Когда-то таким же образом я приучила к горшку всех понарожатых – часто садила на горшок и поощряла, если что-то получалось, в результате оба начали проситься раньше, чем ходить, и никаких памперсов с восьми месяцев. Удивительно, но это работает и с кошкой, теперь она пользуется лотком, что меня отчасти утешает, ведь выпускать её за дверь я пока боюсь. 

Она невероятно, чудовищно вооружена и опасна, и я не представляю, как буду её купать. Наверное, не буду. Вон у девочки какие перчатки были, и что, помогло? Играть с рукой она не умеет и больно царапается даже когда не хочет причинить боль. 

Звать это всё безобразие стану Марысей. Моему бедному котику она приходится тёткой. Из разряда потусторонних Марыся переходит в этосторонние.

Ну что, с новой кошкой меня?