Сказка про Ивана Петровича

- Слушай, а расскажи мне сказку?
- М-м, сказку… – задумчиво промурлыкал я, вытаскивая из-под нас простыню, превратившуюся в непонятно что.
- Ну, очень хочется, ты же обещал, что мы будем исполнять дурацкие прихоти друг друга. Особенно если эти прихоти родом из детства. Мне никто никогда не рассказывал сказки на ночь.
- Такого быть не может!
- Может, еще и как… Я читать с пяти лет умею, сама их себе читала.
- Тогда можно я закурю?
- Ну, что с тобой поделаешь, кури и сказку рассказывай!

Я полусел на кровати, прикрыл ноги простыней и, сильно затянувшись сигаретой задумался. Да, сказочник из меня тот еще, но раз назвался груздем, то полезу в кузов.
Выдохнув струю табачного дыма, я потянулся, глянул на прикрытый углом простыни изгиб бедра ее тела, я потянулся и выпалил:
- Жили-были, крепко пили,
Сладко спали, вкусно ели…
- «Божечки, интересно, она понимает, насколько ее тело может отвлекать от мыслей… Скорее всего нет.» - подумал я.

- Ну, ты чего замолчал?
- На тебя засмотрелся… - она прикрылась простыней по самые уши, да, так легче… И я продолжил:

Жил-был один человек, он много уже чего пережил, и много во что верил, только вот теперь, веры ни во что у него не осталось! Звали этого человека Иван Петрович.

Он много в своей жизни достиг. Дом – полная чаша, жена – красавица, дочь на выданье и с приданным. Приданное – мансарда на Петроградке, с видом на Карповку. Правда, она еще не в курсе, там доделывают ремонт. Но совсем скоро…

Это так, отступление по тексту. 

Итак, - сделав паузу протянул я, - Сидит Иван Петрович в своем кабинете, ругается с очередными рабочими по телефону. Сильно ругается, громко… Устал, аж покраснел весь. Бросил смарт на стол, обнял свою голову руками и закрыл глаза. А когда открыл, то не поверил им.

Минуту назад, он сидел удобном кресле за своим огромным дубовым столом, а сейчас ютится на табуретке, в пятиметровой кухне. На столе стоит бутылка водки, два граненых стакана и открытая килька в томате. Напротив сидит дед, старенький, с густыми бровями, почти лысой башкой, реденькой бородкой и лицом сморщенным, как сушеная слива.
Иван Петрович захлопал глазами, как синица крыльями, открыл рот, закрыл, а сказать ничего не может.

Дед глотнул беленькой, заел килькой, смачно рыгнул и, положив единственную вилку обратно на банку с консервами, лукаво ухмыльнулся.
- Ну, здравствуй, Иван! Давно не виделись! Наверное уже и позабыл меня! – проговорил неожиданно моложавым голосом дед.
- Кто ты, блин, такой, чтобы меня просто по имени… – начал по привычке ругаться Иван Петрович, но не договорил. Дед взял и стукнул грязной вилкой ему прямо по лбу.

И вспомнил тогда Иван Петрович этого деда. Вспомнил, что был тут, на этой кухне, очень давно. И говорил тогда Дед, что нельзя терять веру в людей, а то плохо будет. И веру в любовь нельзя терять, или заменять ее, любовь то есть, на что-то другое, тоже нельзя.

Рука Ивана сама собой потянулась к мутному стакану и он выпил водки. Прозрачная тепловатая жидкость обожгла пищевод.

- На, вот, заешь, – предложил дед рыбинку из банки. Иван Петрович послушно открыл рот, зажевал кильку, и сам удивился и своей послушности, и тому, как на душе легко стало, почему-то.

- Ну, рассказывай, как ты до такой жизни докатился? – потребовал Дед безапелляционно. Пришлось рассказать.
Первые слова давались с трудом, а потом, как плотину прорвало.

Рассказал Иван Петрович, как начинал свой бизнес, как держал все в руках. Как работал в графике «всегда через никогда». Как нашел партнеров, как поднялись, сначала один филиал, затем второй.
Появился доход, офис, люди, наемные рабочие и клерки. А потом его подставил тот самый партнер. И все сломалось. Пришлось продать фирму, выращенную с таким трудом, продать все, до копейки, до последнего участочка земли.

После этого, Иван Петрович уже перестал верить людям, а когда его бросила первая жена, то совсем озлобился. Начал все с нуля, но по-другому.

Сейчас, будучи главой корпорации, он по-прежнему никому не верит. В его офисе, в специальном кабинете даже полиграф установлен, а сотрудники далеко нередко проходят проверки на нем.

Жену он тщательно выбирал. Семья, связи, образование, красота. Один расчет и никакой любви. Он купил себе семью. Потом, когда появились дочь, он стал и ее покупать, ибо уже забыл как иначе…

- А я же тебя предупреждал! Ты помнишь, что не надо идти таким путем, он тебя во тьму приведёт.
- Ну, я теперь, помню, а так – забыл. Да и как еще можно в нашем мире жить?
- Придется вспоминать! Я не просто так появился. Пора тебе познать, что люди, это не мусор, а близкие люди – тем более. – молвил старик, и…
И Иван Петрович открыл глаза.

Уф, это сон был, оказывается. Аккуратно расставив по своим местам все предметы на столе, он нажал кнопку смарта, и вызвал водителя. Пора было ехать домой.

****
- Какая-то странная сказка у тебя получается. И страшная.
- Ну, какие умею сказки придумывать, такие и придумываю. Слушай дальше.
****

Дома, все было как всегда, чисто, убрано, ни пылинки. Иван Петрович прошел на кухню, привычным жестом налил себе сока из холодильника, выпил, бросил стакан на столе, и ушел в свой домашний кабинет. Там, развалившись, на удобном кожаном диване, он расстегнул пиджак и прикрыл, на минутку, глаза.
- Как же я устал! – сказал он пустой комнате, и в этот же момент зазвонил его мобильник.

- Иван Петрович Селезнев? Это вы?
- Да, я! Кто говорит? – хамски ответил он незнакомцу в трубке.
- Это фельдшер скорой помощи Антон Зарецкий. Ваша жена и дочь попали в автокатастрофу.
- Что! – выкрикнул Иван. Ему показалось, что из-под ног землю убрали. – Что? – уже на тон тише.
- Ваша жена и дочь попали в аварию, – по буквам произнесли на том конце трубки. Они сейчас находятся в областной больнице в реанимации.
- Я сейчас приеду! – рявкнул Иван в трубку и выбежал из кабинета.

На кухне шофер с кухаркой пили кофе.
- Эм м… Я опять забыл твое имя, короче, срочно едем в областную больницу!
- Меня Сашей зовут, а что случилось?
Но Иван уже не слушал и вылетел за дверь.

Приехав в больницу, выяснилось, что нельзя их никуда трогать, и так еле довезли. Оставалось только верить, что местные врачи смогут вытащить их с того света.
Заведующая отделением сказала, что шансов пятьдесят на пятьдесят. Верьте и надейтесь.

И вот, сидя в обшарпанном коридоре затрапезной сельской больницы, на видавшей виды банкетке, с драным, дерматиновым покрытием, Иван Петрович, в своем дорогущем костюме от Армани, вдруг осознал, что не может себе представить свою жизнь без них. Без жены, старающейся сделать его счастливым, ходящей на цыпочках, когда он дома, без своей дочери, учащейся на втором курсе престижного вуза. Если их не станет, то тогда зачем всё это?

Шофер присел рядом, и внимательно посмотрев на Ивана Петровича, сказал:
- Надо просто верить! Всё будет хорошо! – похлопал по плечу и вышел, зная его характер.

Иван вспомнил свой сегодняшний сон на работе.
А может и не сон вовсе. И этого деда странного вспомнил, и слова его тоже.
Вспомнив, он закрыл лицо руками и расплакался. Тихо так, без рыданий, всхлипываний.
Слезы омыли душу Ивана, и он вспомнил, как раньше, в юности, верил людям, попытался восстановить это чувство и поймав ощущение, стал его удерживать.

Слезы высохли, дверь из реанимации открылась, вышел врач.

Уставшее лицо над снятой маской было спокойным. Посмотрев по сторонам и увидев Ивана Петровича, врач сказал довольно громко:
- Операции прошли успешно!
Иван Петрович вскочил с банкетки и почти вплотную подлетел к врачу. Доктор немного отступил в сторону.
- Ваши жена и дочь будут жить! Мы их чуть не потеряли, но потом, словно чудо случилось!
- Благодарю вас! Спасибо, спасибо… – шептал Иван Петрович, тряся руку врача.

После этой странной истории говорят, что Иван Петрович как заново родился. Его не узнавали коллеги на работе, домашние перестали бояться и говорить вполголоса при его присутствии дома.

А иногда, в темном стекле, или в черном полированном боку машины Ивану казалось, что он видит лукавую улыбку того самого деда.

***
- М-да, получилась странная сказка у тебя! По ней хоть фильм снимай!
- Я же предупреждал, что сказочник я еще тот!
- Давай чаю попьем?
- А давай!