...

Девушка спала. Рибатт захватил ее плащ и сумочку и вернулся в санузел, зажег свет, проверил содержимое карманов и сумки. Ничего интересного, мелочь и немного косметики, носовой платочек, несколько чеков из магазинов, в крохотной записной книжке какие-то невнятные записи, несколько номеров телефонов без всяких пояснений, только с какими-то закорючками. Визитных карточек нет, чековой книжки нет, вообще нет ничего, по чему можно было бы узнать адрес барышни Кин да, собственно, и ее фамилию. Вот собьет такую барышню на улице машина, как полиции узнать, кого о несчастном случае извещать?

Рибатт сложил все обратно в том же порядке как лежало и вернул вещи обратно в комнату, забрал со стола телефон и вернулся в санузел, подтягивая за собой провод. Телефон был проведен по личному распоряжению полковника Менкара: Рибатт уже два года снимал квартиру на пару с одним из ребят капитана Талли, а того часто вызывали на службу в самое внеурочное время. Кроме телефона, никаких особенных удобств в квартире не было: комната была тесная, и кроватью Рибатт с лейтенантом Даули пользовались по принципу: кто первый лег, тот на ней и спит. Опоздавшему оставалась раскладушка, и тогда до санузла, к примеру, приходилось добираться боком. Поскольку Даули жизнь вел в основном ночную и по командировкам, особых поводов подраться из-за места для спанья у них не находилось. Вот и сейчас Даули на неделю куда-то уехал.

Рибатт набрал знакомый номер, потом добавочный и на вопрос дежурного назвал свой шифр: «812». У него не было уверенности, что номер остался за ним, все ж таки из ОТК его вроде как уволили, но на этот счет он мог сделать вид, что оговорился, и сказать шифр 712, который, как он однажды нечаянно подслушал, принадлежал капитану Талли. Однако дежурный принял номер без удивления, спросил только, проверяя: «Ваше звание?» — «Сержант», — ответил Рибатт. «Говорите», — сказал дежурный.

— Мне нужен домашний адрес Кин Сахаль, возраст от 16 до 18, — сказал Рибатт. — Кто еще проживает с ней в одном доме. Домашний телефон.

— Минуточку. Дополнительные сведения? Школа, гимназия, работает? — спросил дежурный спустя несколько минут. Скорее всего, Сахаль Кин такого возраста в Столице обнаружилась не одна.

— Учится на подготовительном отделении в Политехе.

— Ага, есть такая.

Рибатт запомнил номер телефона. Адрес в фешенебельном районе его в общем-то не удивил, но вот фамилии людей, с которыми барышня Кин жила в одном доме, его впечатлили: Ортис Лигон (то есть Комета Ортис, если кто не понял), 42 года, э-серфер 1 разряда; его жена Дарен Кобон, 35 лет, известная журналистка, э-серфер первого разряда; его другая жена Линн Лигон, 22 года, восходящая кинозвезда, э-серфер 3 разряда. Была у Кометы еще и третья жена, но они последнее время вместе не жили, потому что собирались разводиться. Впрочем, разводиться собирались совершенно мирно и без всяких обид.

— Он же вроде не махриец... — промолвил Рибатт, поразившись семейной жизни известного эстрадного музыканта.

— Богема ж, — пояснил дежурный. — У тебя все?

— Опекун Сахаль Кин у тебя отмечен?

— Да сам Ортис Лигон и есть. А что?

— Не вяжется что-то. Кто-нибудь еще в доме живет? Слуги там, то-сё? Мужчины, имею в виду.

— В самом доме — больше никого. Во флигеле живут некто Даноо Вале, 27 лет, инвалид, его мать, 55 лет, и его бабушка 75 лет. Другой прислуги у Лигонов нет. Лигон иногда пользуется услугами детективного агентства Барра, когда требуется телохранитель, или охранник, или что-нибудь в таком роде, но эти люди в доме не живут.

— Вот как, — пробормотал Рибатт. — И точно, не вяжется.

— Все? — спросил дежурный.

— Пометь в журнале: Сахаль Кин — подозрение, и-серфер, — сказал Рибатт. Он положил трубку, поставил телефон на пол и снова закурил, пересев на подоконник.

Интересные получались дела. Опекуном барышни Кин вдруг оказался Комета Ортис. Конечно, с точки зрения малолетки, так и сорокалетний мужчина — старик. А уж отсутствием сладострастия Ортис Лигон явно не страдал. Но что-то все-таки не вязалось. Не вязались у Рибатта в сознании слова «мерзкий трухлявый дед» с афишным глянцевым образом. А уж то, что Лигон был э-серфером...

Серферами, а иногда волновиками, на жаргоне ОТК именовали носителей пограничных качеств: вроде еще владение сверхъестественными способностями не доказано, но и за грань среднечеловеческих категорий личность уже ушла. Людям творческим попасть в третий разряд серферов легко: достаточно, к примеру, харизмы. Харизма, как известно, к сверхъестественным качествам не относится. Однако кое-кто из третьеразрядных серферов выделялся даже в своем разряде — совершенно невинными, на первый взгляд, фактиками. Таких переводили в разряд повыше. А потом, при необходимости, еще выше. Попавший в первый разряд серфер, считалось, с большой долей вероятности обладал сверхспособностями, только вот доказательств пока не было. Ключевым словом было слово «пока».

Если Ортис Лигон был серфером первого разряда, да еще эмоционалом, обаять юную девушку он мог даже на подсознательном уровне. Если бы он оказывал сознательное воздействие, юной девушке ничего и не оставалось, кроме как млеть от восторга. Однако же барышня Кин не млела. Что говорило о том, что воздействия не оказывалось. Или о том, что барышня Кин — антиволновик, серфер, сопротивляющийся влиянию других серферов, что иногда встречалось, главным образом, среди серферов-интеллектуалов. Если учитывать потрясающие способности барышни Кин к математике, так именно к и-серферам ее и следовало бы отнести. А еще это могло говорить о том, что барышня Кин обычная малолетняя вруша, каких Рибатт в своей жизни встречал куда больше, чем волновиков. И о притязаниях опекуна она наговорила, чтобы поднять свое реноме у понравившегося парня.

Аннотация: Только что закончилась война, которая длилась три года. Казалось бы, живи и радуйся, но проблемы персонажей романа не дают им жить покойно. Спецслужба, которая занимается проявлениями магии, пришла к выводу о необходимости ликвидации одного древнего колдуна, чтобы получить его силу. Однако колдун оказался к этому готов

весь роман здесь https://author.today/work/6869

Примечания автора:

В цикл «Мир Книги» входят несколько романов, связанных вместе страной и миром, где происходит действие, но не связанных ни временем, ни общими героями:

«Приют Изгоев», время действия аналогично европейскому началу 17 века.

«Там, где Королевская Охота», конец 18 века (существует другой вариант, с иной композицией глав — «Лица и маски»)

«Кодекс Арафской дуэли», начало 19 века.

«Быть тварью», действие которого происходит во второй половине 19 века.

«Когда закончится война», середина 20 века.