Живоглот

Нарисовалась у меня понемногу ещё одна цветная иллюстрация.

На этот раз - к предпосылкам первого личного переломного момента в истории одного из главных персонажей.

Именно после этой выходка Темайран, Тилька впервые позволила себе проявить настоящий характер и высказать наболевшее.

Обстоятельства, надо сказать, соответствовали...

Защитный купол сбивчиво замерцал, покрылся крупными волнами и рассыпался рваными, тусклыми бликами.

Внутри него оказалось совсем, совершенно пусто.

Спина Тиллиссы окончательно заледенела.

Она судорожно заозиралась, чувствуя как её схенту начинают пропитывать проступившие на спине, мелкие, холодные капельки:

- Майка! Майка, хватит! Не надо… Пойдём отсюда!

Лесная девочка взвилась под потолок и закружила по залу что-то недовольно выкрикивая на певучем наречии лесных людей.

- Майка, пожалуйста! Мне очень страшно!

Тиллисса неожиданно почувствовала на себе очень пристальный, изучающий взгляд.

Недобрый. Неприятно давящий и опасный!

Она задрожала - вжалась спиной в леденящую стену зала.

О, Великий Двоесущий, молю тебя - помоги! Не оставь меня в этом ужасе...

Прости же мне мою глупость и совершенно невозможную своевольность!

Ну зачем, зачем же она согласилась пойти в это место с Майкой?!

Перед самым лицом Тиллиссы подёрнулся зыбким маревом воздух, что-то жутко, даже сдавленно зашипело.

- Ta’e! Est ess s’zir r’i’est s’en!

Майка пущенной арбалетной стрелкой упала вниз, слету сбивая собой что-то незримое, возвышавшееся над ней.

Что-то огромное, страшно опасное и живое!

Существо   тихо, обиженно хекнуло: из воздуха соткалась высокая - превышающая её   по росту едва ли не втрое! - груда зеленовато-синего меха и с обиженным   скрипом прокатилась мимо Тиллиссы по полу. Существо распахнуло   широченную воронку пасти с бесконечным множеством тонких, невероятно   острых, похожих швейные иглы зубов, и, словно треснув напополам,  совершенно без голоса завизжала.

В ушах Тиллиссы словно лопнуло   что-то важное - она широко распахнула рот и крепко зажала ладонями уши,   стараясь избавиться от пугаюшего, болезненного ощущения.

Ей немедленно захотелось сбежать - как можно быстрее и дальше!

Она же читала об этой твари!

Она видела её на гравюрах!

Живоглот тихо хекнул и неожиданно замолчал.

Россыпь алых, жутко выпученных, удивительно круглых глаз не отрываясь уставилась на неё ужасающе жадным, голодным взглядом.

Тиллисса всхлипнула, отняв от ушей окровавленные ладони и обречённо осела на пол, истерически разрыдавшись.

-   Khad’ari, n’ers’she! Ear, irr’ est ma k’hetta, s’shae! T’eollo, s’ert   fiz nar a’atthen’fear f’vol s’er dane ae’khell'! S’en est ma sen o’oe   ae's’shet? (Хадари, куда! Эй, я же лучше, ну! Смотри, я даже огоньки  болотные делать умею! Хочешь один?)

Майка со звонким, радостном   смехом выкопалась из густой шерсти на мохнатом загривке чудовища и  зажгла на ладони яркий, светящийся огонёк.

Глаза живоглота,  казалось, выпучились ещё сильнее. Тиллисса почувствовала, как они - все  разом - развернулись и попытались  рассмотреть, вцепившуюся в шерсть на  спине магичку. Пасть твари широко распахнулась и мелко задергалась -  магический огонек, танцевавший в  руках лесной девочки, в одно мгновение  засосало внутрь.

Майка с довольным хохотом едва не свалилась следом, еле успев зацепиться руками за длинные, жесткие пряди.

Тварь   неожиданно беззвучно выдохнула и стала намного ниже - растеклась под   магичкой толстым, мохнатым ковром и удивительно мелодично замурлыкала.

Майка   довольно хихикнула, почесав чудовище по жестковатым складкам между   выпученных, голодных глаз, и скормила ему ещё один огонёк.