Бумага всё стерпит?

Сегодня я разозлился на своего сына. Он снова меня не слушается. Залез на кухонный гарнитур и стал по нему ходить, открывая верхние шкафчики. А ведь он знает, что я ему это запрещаю. Он большой, ему уже четыре года. Даже четыре с половиной. Так что он прекрасно все понимает, и все же делает это мне назло. Чтобы посмотреть, как я злюсь. Я давно заметил, что ему нравится, когда кто-то проявляет эмоции особенно, если это негативные эмоции. А я? Я ведь запрещаю ему ползать по столам не потому, что я злой, а потому что это для него опасно. У нас пол в кафеле. Если упасть с восьмидесяти сантиметров, то можно что-нибудь себе и сломать, тем более, когда ты сам ростом девяносто.

Вот и сегодня он, улыбаясь, смотрит на меня и лезет на нижние кухонные шкафчики. Я говорю ему:

- Стой! Ты куда собрался? Слезай давай!!!

Он меня слышит и все понимает. И все же никак не реагирует. Он уже залез и вальяжно расхаживается по столешнице. Я, рассчитывая на его послушание, ничего пока не предпринимаю. Спокойно продолжаю говорить:

- Ну, залез – молодец. Показал папе, какой ты ловкий, теперь слезай.

Он смотрит на меня, все также улыбаясь, но никак не реагирует. Он явно рассчитывает на большую ярость с моей стороны. Какой же он упертый, он даже готов пострадать ради этого. Пошатываясь, он дотягивается до корзинки с фруктами и опрокидывает ее на пол.

Мое терпение заканчивается. Я резко подхожу к нему. Хватаю его. И кладу на диван, стоящий на кухне. Моя левая рука поднимается, намереваясь хлопнуть его по попе. Глаза излучают ярость. Он жалобно смотрит на меня. Я вижу его страх, но руку не опускаю. Вместо этого, все с той же яростью в глазах, я говорю ему:

- Какой же ты - гаденыш, пора бы уже тебя начать пороть.

Он начинает плакать и убегает к маме в другую комнату. Я намереваюсь пойти за ним и все-таки закончить наказание. Все это он делает лишь потому, что его раньше никогда не наказывали…

Но как-то жалко его. Может быть, есть какой-то другой выход эмоциям…

Я раньше советовал знакомым преодолевать свои желания, вызванные эмоциями, при помощи письма. Просто, когда ты в ярости хочешь что-то сделать. Остановись. Сядь. Подумай. Возьми листок бумаги и запиши все, что ты чувствуешь…

И вот я сейчас сажусь…пишу… и думаю…

Ему всего четыре года. Каким я был в четыре года? Да я даже этого и не помню. Вряд ли я в то время все понимал, я же был совсем маленьким. Но я уверен, мне тогда было все интересно, и я пытался проникнуть во все места, тем более в те, которые мне запрещали посещать. 

Опасность? Да что это такое, я узнал только в шесть лет, когда провалился по пояс под лед в маленькой речке, текущей рядом с домом. Я падал и до шести лет, но все это было как-то играючи. И лишь в этот раз я осознал, что если бы мои ноги подкосились, и я с головой ушел под воду, то течение бы меня унесло, и я уже не смог бы выбраться из подо льда.

Похоже, я все-таки преувеличиваю. Ну как можно в четыре года делать что-то кому-то назло? Это невозможно. Все эти ползанья лишь проявление пытливого ума. Не стоит прерывать это любопытство в самом начале его формирования, иначе из ребенка может вырасти флегматичное создание, способное только на критику других.

Да. Похоже, я снова не прав. Я иду в соседнюю комнату…

Мой ребенок прижимается к маме, с опаской глядя на меня…

Я, обнимая жену и ребенка одними объятьями, говорю:

- Прости меня, малыш. Какой же все-таки твой папа - дурак.