(Не)сбывшееся. Доп.текст к "Преобразователям"

Вытащила из черновиков немного размышлений о событиях "Преобразователей", как могли бы развиваться события, правда, по старой версии текста, но кое-что остается неизменным уже несколько лет. Угадаете, что?

-Давайте еще раз пройдемся. Что вы о себе помните? Имя?
-Мактар. Мактар из Керэн-Лэ.

Карандаш делает пометку в нужной графе. Сидящий на стуле парень смахивает с глаз темную челку. Его собеседник устало сжимает переносицу, разглядывая сидящего перед ним человека.

-Доктор, мы же с вами это уже проходили. Я не буду запоминать ваши человеческие названия наших городов. Керэн-Лэ, родился за сорок лет до его падения. Полукровка, отец занимал должность в Совете. Ну, док, у вас с коллегами же все записано.

Он улыбается, самодовольно и местами чуть похабно, тут же отвлекается от врача, задумчиво высовывая кончик языка, сверкая белыми зубами, слишком острыми для обычного человека. Вспоминает о человеке напротив, откидывается на спинку стула, закидывает ногу на ногу. Смотрит прямо в глаза, облизывает полные губы – привычка, которую отмечали все, словно парню было плевать на пол, внешность и возраст собеседника.

Ассистентка передает мужчине толстую папку. Мактар одаривает ее еще одной улыбкой, с открыто-заинтересованным лицом заглядывая в вырез форменной блузки. Сидящий за столом пробегается глазами по пометкам предшественников. «Беспринципный. Пытался соблазнить охранника. Сильнее обычных людей. Утверждает, что ему больше полутора тысяч лет».

Врач поднимает глаза. Слишком светлые на смугловатом лице глаза смотрят даже не на него – в него. Брюнет ерошит волосы – насколько позволяют скованные руки – и наклоняется ближе, говоря неожиданно низким, пробирающим до мурашек голосом, словно в противовес той нервной громкости:

-Ну док, ну тебе же это не надо. Ну что тебе стоит меня выпустить? Я, конечно, могу подождать, в конце концов, я умею это делать, а не только воровать и через постель к положению в обществе пробиваться, но у меня там любимую женщину всячески соблазняют на воле. Давай ты уже пропишешь в биографию: родился, воровал для развлечения, приютили, пускался во все тяжкие, всех предал, мотался по миру и попал в психушку, а потом мы разойдемся полюбовно?

Мужчина отворачивается к бумагам, ощущая, как по спине стекает капля пота. Быстро перебирает записи, пытаясь за что-то зацепиться. Наконец, спрашивает:

-Вы что-то говорили про предательство…
-О, ужасная, ужасная история! – он снова говорит громче и как-то визгливее. – Альхэ, моя милая Альхэ, так мне верила, а потом нашла эту… змеюку! И променяла меня на нее, представляешь, док?

Мактар смотрит на черные линии на запястьях, виднеющиеся из-под рубашки. «Называет их «метками» и смеется над попытками свести», гласила пометка под фотографией. Четкие линии, явно осознанно выведенные, имеющие какой-то смысл для рисовавшего. Парень пару раз ударяет пятками о пол, привлекая к себе внимание.

-А потом я открыл проход в Башню смертным, отрезая Совет от подпитки. Альхэ выжила, это меня волновало, а змеюку я посадил на цепь. А я ведь не этого хотел, - голос срывается на всхлип, - я только от змеи ее перетянуть хотел…

Он замирает, вспоминая разочарованное лицо Преобразовательницы и обжигающую умирающую метку. До сих пор горит след оборванной связи. Не замечая происходящего, он с размаху бьет кулаками по краю стола, сдирая руки…

Уже в палате Мактар, перед тем как провалиться в очередное беспамятство, замечает рядом Альхэ. В руках у нее шприц. Интересно? Она простила или пришла добить? Впрочем, это он узнает, когда проснется.

В настоящем мире.