Как я описывала мужские драки

Дралась ли я когда-нибудь? Ну, если считать дракой подзатыльники соседу по парте, то, наверное, да, имеется небольшой опыт. Ответка мне прилетала редко, спасибо тебе за терпение, Сережка. Много вдохновения здесь не начерпаешь. А если серьезно, то описать хорошо драку (бой) довольно сложно. Во-первых, должна быть динамика. И это самое главное. Бой – это скорость, быстрое перемещение тел в пространстве. Странно читать, когда автор в разгар потасовки успевает описать все десять пуговиц на камзоле противника и поразмышлять с главным героем о смысле бытия. Во-вторых, физиология, придающая достоверности. Если бедняжку мутузили, мутузили, а с него как с гуся вода, ну сами понимаете, реалистичность уплывает. Смело пиши в тегах «фэнтези». А еще у драки должен быть свой мини сценарий, продуманная схема по всем правилам: развитие, накал, эмоциональный пик (на грани поражения) и завершение (не обязательно победа, но логический финал). Ну, и по моим ощущениям, читатель должен герою сопереживать, между ними нужно проложить эмоциональную дорожку. Читала не так давно молодого автора, ну, супер описан бой – скорость, маневренность, все на своих местах, прямо ух, но все время ловила себя на мысли – чего-то не хватает. Чего же? А не могу разобрать, за кого болеть, на чьей стороне надо быть, главного героя кровожадно не жаль. Безэмоциональное препарирование убивает сюжет. Ну, это мой, чисто женский взгляд. 

Вы можете возразить – критиковать легко, пойди сама попробуй. И будете правы, всякий раз доходя до доброй мужской драки, по сто раз переписываю текст, упираюсь в неразрешимые вопросы и ловлю себя на мысли, что не получилось, и снова беру себя за шкирку и сажусь переделывать. 

И для сравнения фрагметики из двух моих книг: ранней «Там, за Вороножскими лесами», и относительно недавней «Стефан в гостях у ведьмы».

1 фрагмент

«За церковной оградой толпа очертила место поединка, в воздухе летало возбуждение. Демьян с Филькой быстро скидывали с себя кожухи и свиты, чтобы драться в одних исподних рубахах. 

– Масленая только завтра, Божье воскресение нынче, а вы драку затеваете! – пытался увещевать задир Леонтий.

– Пусть разомнутся, – лениво отмахнулся от священника Святослав Липовецкий, – а то от скуки да безделья зачахли совсем. 

– Их люди, сами разберутся, – с показным равнодушием устранился и воевода. 

Александр молчал, по его внешне спокойному лицу ничего невозможно было прочесть.  

Все смолкло в ожидании.

Филька был мелковат ростом, но широк в плечах, с развитым торсом на крепких ногах, мужицкими большими кулаками легко гнул подковы и пробивал толстые доски. Однако, при всей своей силе и отчаянной задиристости, раньше противостоять в открытом бою Демьяну он не мог. Сейчас все было по-другому, Буян рассчитывал на победу, и дело не только в тяжелом похмелье соперника, все время пребывания на заставе Филька не стеснялся подсаживаться к сытому княжескому столу, зимние испытания не оставили ни следа на его круглых румяных щеках. Олексич же питался со своей дружиной, не желая объедать Александра, и от того заметно отощал. В присутствии не состоявшегося тестя и его красавицы дочери, испуганно выглядывающей из-за отцовского плеча, Буяну очень хотелось поквитаться за все накопившиеся обиды.

Широко перекрестившись на распятие церковного купола, Филька бросился на Демьяна. Он яростно начал наскакивать, целясь в лицо, желая сразу же мощным напором подавить соперника, но его кулаки встречали лишь пустоту. Олексич только уворачивался, не нанося в ответ ни единого удара. Он отступал по кругу, ведя соперника за собой. 

– А ольговский-то трусоват! Бегает как заяц! – раздавались смешки вороножских зевак. 

Получив одобрение зрителей, Буян, сделав несколько обманных ударов в сторону груди и правого плеча, опять попытался достать скулу Демьяна. Тот казался запыхавшимся и уклонялся все менее ловко. 

– Батюшка, вели, чтоб остановили! – взволнованно дергала Агафья Федора за рукав. – Он ведь убьет его! 

– Твой дурня липовецкого? – ухмыльнулся воевода. – Не должен, он у тебя жалостливый. 

Буян в очередной раз махнул кулаком, тяжелый серебряный перстень, щедрый княжеский подарок, задел Демьяну щеку, из рассеченной раны хлынула кровь. 

– Батюшка, ну, пожалуйста, ну, Христа ради! – уже рыдала, не стесняясь людей, Агаша.

– Отстань! – рявкнул воевода, не оборачиваясь к дочери. 

Филька, увидев кровь соперника, усилил натиск, еще, еще и… Демьян резко пригнулся почти к самой земле и откуда-то снизу нанес один единственный удар в челюсть. Буян покачнулся, зачерпнул руками воздух и рухнул на истоптанный снег. 

– Убил! – ахнула какая-то баба. 

Липовецкие рванули к дружку, стали его легонько трясти и растирать снегом. Филька тихо застонал.

– Живой! – пробежало по толпе. 

– Уйми своего бугая. Всех воев мне помял, – досадливо бросил Святослав.

– Так он никогда первым не начинает, – весело отозвался Александр, гордо задирая нос. 

Пришедшего в себя Буяна под руки увели в княжеский терем. Демьян неспешно с достоинством одевался, наслаждаясь мгновением славы.

– Что ж сразу не ударил? – подмигнул ему воевода.

– Народ позабавить хотел.

– Кто научил-то так?

– Отец.

Демьян искал глазами в толпе Агашу.

– Не ищи, домой я ее отослал, – сразу понял все Федор. – Забывай, легче будет, и кулаки об дураков чесать не придется.

– Это уж я сам решу – забывать али нет.    

– Как знаешь, – пожал плечами воевода. 

– Робша, пойдем, – ревниво встал промеж них Александр. 

Ольговские отправились в свою сторону, липовецкие – в свою, и только местные остались громко обсуждать поединок».    

2 фрагмент

«Привалившись к крепостному валу его уже ждали все шляхтичи из отряда Ковальского и гарнизонные гербовые дворяне, отобранные у Хлына. Сам виновник дуэли, пан Баньков, расхаживал взад и вперед, нервно теребя шапку. Белокурые кудри развевались, образуя над головой почти нимб. 

Господаря шляхта встретила сдержанным поклоном, на лицах читалась враждебность, мол, с кем связался, не совестно ли? А почему Стефану должно быть совестно? Он выше их, он правитель этого края, его воля – вершить правосудие. Он мог этого сосунка вообще за решетку бросить, только за то, что голос смел повысить. Распустились тут, гонор показывают! Стефаном овладела злость.

– Секунданта прошу в круг! – выкрикнул Генусь, звонким голосом разрывая утреннюю тишину. 

– Франтишек, иди, – махнул подбородком Баньков, сразу перестав мельтешить и всем видом демонстрируя железное спокойствие.

Франтишек, приятель Банькова, паренек с чахоточно-бледным лицом, выскочил вперед.

– Мы готовы, – пискнул он.  

– Господарь милостиво предлагает примирение, – громогласно заявил Генусь, отчего и сам Стефан удивленно приподнял брови, – светлейший понимает, что пан Баньков был пьян, и прощает ему недозволенные дерзости, надеясь, что впредь этого не повторится, – завершил Невесский короткую речь.

Во как закрутил! Обучают их этому, что ли, в Тайной мастерской двора? Теперь, со слов Генуся, Стефан не выглядел самодуром, а скорее пострадавшей стороной. Напыщенность Невесского остудила господаря, и он уже был согласен со своим секундантом – мир, так мир, чего уж там камень за пазухой держать.

– Готовы ли вы примириться? – протянул Невесский руку к Франтишеку, тот беспомощно оглянулся на товарища.

– Нет! – выплюнул Баньков, надменно скрещивая руки на груди и купаясь в восхищенном его смелостью шепоте. Приятно, хоть последний раз, а побыть героем. 

– Да будут свидетелями Небеса, что мы сделали все, чтобы предотвратить кровопролитье, – картинно поднял вверх глаза Генусь, неодобрительно качая головой. – Тогда сходитесь.

Стефан скинул на руки денщику контуш и жупан и, оставшись в одной нательной рубахе, неспешно вынул из ножен саблю. Баньков последовал его примеру. Противники, слегка согнув колени и нахохлившись задиристыми петухами, стали медленно сближаться.

Кто-то разумно подсказал Банькову занять позицию спиной к восходящему солнцу, и теперь жестокие лучи били Стефану прямо в лицо, помогая сопернику. Пользуясь преимуществом, Яков Баньков первым сделал пару неловких выпадов, его дружно поддержала толпа. «Все за этого молокососа», – душила невольная обида. Удары Стефана проходили в давящей тишине, это тоже удручало, царапая самолюбие. Может, он и выиграет легко, но уже поиграл в уважении. 

Выпад, взмах, еще взмах. Противники закружили по двору. Стефан лишь оборонялся, отбивая хлипкие ударчики, пару раз он попробовал применить советы Михася и выбить чужую саблю, но Баньков чутко отпрыгивал в сторону и захват срывался. Выпад, взмах, выпад, взмах. А смотрит ли сейчас на них Маричка? Вот об этом сейчас думать не надо, не время. Юнец усилил натиск, удары становились все ловчей и ловчей, словно Яков учился прямо на ходу. Стефану пришлось откинуть благородство и начать, не только отбиваться, но и делать броски. 

Сабли сшиблись в воздухе, выбивая сноп искр. 

– Ого-го! – возбужденно заорал кто-то из зевак.

То, что казалось слабостью Банькова, быстро превратилось в его преимущество: тонкий и верткий Яков ускорился и стал выныривать из-под руки Стефана в самых неожиданных местах. Стефану приходилось тоже вертеться, чтобы не проворонить случайный удар, чужая сабля свистнула, распоров тонкую ткань рукава. Яшка Баньков хищно оскалился. Теперь казалось, что он охотник, а Стешка добыча. 

«Соберись, квашня, – выругал себя Стефан, – вот позору будет – господаря Яворова края убил на дуэли мальчишка! Соберись!» Стефан сделал несколько обманных выпадов, Баньков их легко разгадал, вовремя подставляя саблю. Смертоносное оружие снова со звоном сшиблось, и здесь Стефану помог вес, он был заметно тяжелее и смог надавить, заставляя Якова отклониться. Баньков зашатался, но устоял. Стефан нащупал слабое место, но не спешил повторять трюк, надо измотать соперника для верности: пара якобы обманных движения. Яков неблагородно каблуком врезал Стефану по голени. «Вот сученок, чтоб тебя! Ну, раз тебе можно, то и мне запрета нет». Стефан снова перехватил удар противника, с силой креня чужое оружие, и в этот же момент подсек Банькова ногой, со всей дури пнув по сапогу. Яков зашатался и рухнул на спину. Стефан диким прыжком прижал его коленом и прислонил холодное лезвие к тонкому горлу. Глубокий вздох зрителей. Что дальше?

Господарь ждал слов поверженного. Баньков тяжело дышал, но не произносил ни слова, лишь зло сверкая холодными голубыми глазами. 

– Пощади его, господарь, – раздались голоса шляхтичей, – наш соколик достойно сражался. 

И не поспоришь. Стефан, наступив на саблю Банькова, убрал свою.

– Милую, – снисходительно произнес он, понимая, что этот юнец его бы не пощадил, Стефан видел это по пылающему ненавистью лицу».

Ну, как-то так. А у вас ест трудности с описанием сцен поединков? Может есть какие-то хитрости и фишечки? Было бы любопытно узнать.