Почему в рассказах Носова нет отцов?

Не раз и не два я натыкался в интернете на рассуждение, связанное с творчеством известного детского писателя Николая Носова, чьи рассказы и повести, уверен, многие помнят и любят. Суть заключалась в следующем: сетевой исследователь обратил внимание, что  в рассказах Носова, где, наряду с рассказчиком, действует его закадычный друг Мишка ("Мишкина каша", "Дружок" и т.д.) не упоминаются отцы мальчиков - только матери. Объяснение этому факту дано следующее: действие упомянутых рассказов приходится на Великую Отечественную войну или на первые послевоенные годы, так что понятно, где отцы Мишки, Кости и прочих ребят. Причем утверждается большее: это лишь у нас возникают вопросы, а современникам Носова было все понятно, и второе - трагическое - дно его веселых рассказов виделось безо всякого труда.

Здесь я не могу не отметить, что подобная логика - в шутку или всерьез - привлекалась на помощь и тогда, когда речь заходила об иных творениях искусства. Допустим, есть такой советский мультфильм "Ореховый прутик" (по мотивам румынского фольклора):

И вот какай-то въедливый зритель заинтересовался: а почему это Григораша и Мариуку воспитывает только мать, где отец главных героев сказки? На это он получил немедленный ответ:

Кто знаком с историей Румынии, тому понятно, где: или в отряде гайдуков, или на султанской виселице

Обратимся, однако, к другим произведениям советской детской литературы середины ХХ века и рассмотрим их на предмет гендерной репрезентации, говоря современным убогим языком. Допустим, рассказ писателя Л. Пантелеева "На море" - первый из цикла о Белочке и Тамарочке.

Как он начинается?

У одной мамы было две девочки.

Одна девочка была маленькая, а другая побольше. Маленькая была беленькая, а побольше — чёрненькая. Беленькую звали Белочка, а чёрненькую — Тамарочка.

Совершенно то же, что и у Носова: мать есть, отца нет. Вот только написан этот рассказ в 1940 году, то есть ни о каком "подлом эхе войны" говорить здесь не приходится. 

Аналогичная ситуация в повести Яна Ларри "Необыкновенные приключения Карика и Вали". Там действуют мама и бабушка заглавных героев, да еще в конце упомянут некий дядя Петр Андреевич. Отца снова нет... А ведь книжка вышла в 1937 году, когда еще даже советско-финская война не началась, не говоря уже о Великой Отечественной. Разумеется, и здесь можно сделать привязку к совершенно конкретному периоду жизни страны: написать, что, пока заглавные герои повести приключались в микромире, их батя не по своей воле держал путь на Колыму (примерно такова была судьба и самого Яна Ларри). Только мне о подобном читать и слышать как-то не приходилось, и едва ли автор книжки имел в виду это.

Да взять хотя бы того же Носова! Вот рассказ "Метро", самое его начало:

Мы с мамой и Вовкой были в гостях у тети Оли в Москве. В первый же день мама и тетя ушли в магазин, а нас с Вовкой оставили дома

Рассказ был опубликован в журнале "Мурзилка" в 1940 году. То есть принципиальной разницы между творчеством довоенного и "военного" Носова нет. Да и вообще - как мы видим, отсутствие отцов в тогдашних детских книжках, изданных в СССР, было едва ли не мейнстримом.

В чем же заключается действительная причина?

Дело в том, что тогда писатели и не стремились к максимально полной репрезентации, чтобы, не дай Бог, не обидеть какую-то социальную группу. Подобные комплексы - порождение относительно недавнего времени, а раньше литераторы в большинстве своем понимали: хорошая книга подобна шахматному этюду, где каждой фигуре и каждой пешке отведена своя роль. А когда роли не находится - вон с доски такую фигуру и такую пешку еще до того, как этюд будет представлен на рассмотрение публики. Если же некий человек начнет говорить о дискриминации слонов или ладей, коим не отведено никакого места в композиции, - пусть такой критик идет лесом. Проблем и без него хватает. И вставлять в книгу отца "щоб було", если мать или иной член семьи прекрасно справляется с ролью взрослого человека в сюжете и это не выглядит фальшью, по меньшей мере глупо.

Таков урок, который литераторы прошлого могут преподать нам, писателям XXI века. А урок читателям и тем, кто пишет на книги критические обзоры, заключается в следующем: едва ли стоит искать заковыристых объяснений, если достаточно куда более простых.