Есть ли жизнь на Марсе, нет ли жизни на Марсе
Автор: анс
А что вообще известно науке? И вообще, чем эта самая наука занимается?
И не только наука... вот например все типа стонут, что книжки никто не покупает, никто не продаёт, никому они не нужны, выпускают одно дерьмо, а ничего путного не выпускаю, не издают, не печатают и вообще... кризис.
А вот, помнится, один известный персонаж говаривал, что разруха - она в головах.
Так давайте попробуем поправить, ну головку-то, и посмотреть, поинтересоваться, а как оно на самом деле? Попробуем?
Ну вот давеча я наткнулся на один сайт, а там таакое 
ну вот такое, чо 
Вот живут же люди, и делом занимаются, хорошо так занимаются и хорошим таким делом
Природа уральской поэтической школы (УПШ) как культурного феномена амбивалентна. С одной стороны, сколько бы ни подвергали сомнению его реальность, разговоры об УПШ то и дело наполняют окололитературный дискурс, и целый ряд поэтов во главе с В. Кальпиди, собственно создавшим культур- ный проект (а УПШ – это именно культурный проект) и развернувшим его во времени и пространстве, с разной степенью аргументированности и экспрессии утверждает его существование. «Современная уральская поэзия – это единый психогеологический ландшафт и единая климатическая макроэстетика, скрепленные пластилиновой опалубкой единого информационного поэтического пространства. Это пространство ощущается большинством участников процесса как несомненное, четко персонифицированное и ценностное явление», – говорит В. Кальпиди. С другой стороны, расплываясь во все стороны из-за количества людей и идей, смыкаясь с литературными феноменами различного порядка, порой, несовместимыми друг с другом (хотя, что в литературе может быть несовместимым? наверное, только талант и бездарность, и то навряд ли), УПШ так и остается где-то в разряде мифологических литературных образований, пополняя коллекцию персональных и коллективных мифов, связанных с поэзией, околопоэтической жизнью, жизнью самих текстов и т.д.
Они, значит, эти люди, как бы читают типа друг друга, пишут про друг друга, и ещё разные такие специальные слова знают, ну разные же.
Филологическая маркировка стихов В.Дрожжащих.
Традиции, направления, течения: модернизм, символизм, футуризм, сюрреализм, экспрессионизм, постмодернизм, метареализм (метаметафоризм), барочность, визуальная поэзия, иронизм, соц-арт, философский концептуализм.
Основные имена влияния, переклички: А. Вознесенский, В. Хлебников, Б. Пастернак, О. Мандельштам, В. Кальпиди, ранний Маяковский, А. Рембо, Б. Сандрар, Ф.Г. Лорка, обэриуты.
Основные формальные приемы, используемые автором: ассоциативный ряд метафор, нефигуративный поток сознания, яркая избыточность образа.
Сквозные сюжеты, темы, мотивы, образы: карнавализация образов культуры, игротека, синтетические фактуры, цвет, термальные состояния жара, кипения, сухости, небесная твердь, ангел, язык и поэзия. Творческая стратегия: эстетическая оппозиция бытовому сознанию, мифотворчество в тексте.
Динамика: стихи 1-го тома резко отличаются от текстов, опубликованных во 2-м, своей форсированной экспрессией, широким тематическим диапазоном. Начиная со 2-го тома, «страстность» текста уходит на второй план, на первый выходят философские концепты, запечатанные в развернутые метафорические конгломераты, поглощающие порой всё реальное пространство текста. В 3-м томе этот стиль начинает изживать себя, но при этом не обнаруживает дальнейшие возможности для развития.
Если кому интересно - рекомендую пойти, полазить, познакомиться, чо, может оно кому полезно вдруг будет, или хотя бы просто интересно. Ну сюда вот пойти, тут, правда-правда интересно, ну мне интересно, чо
Ну и для заправки, ну чтобы... ну вот:
* * * (1988)
В Империи развал. Шумят рабы.
Спартак в ударе. Просветлели лица.
Но чучело Вождя в плену томится.
А из провинций всё текут гробы.Окраины бурлят. Им отделиться
Хотелось бы. Кто в лес, кто по грибы -
Куда угодно. Лишь бы от судьбы.
И император волен застрелиться.Сенат прогнил. Лишь выправка да спесь.
Все скурвились. Пора срывать погоны.
Из Сирии выводят легионы.
Всё правильно. Они нужнее здесь.Империя, как тот презерватив,
Что пацаны всем скопом надували,
Вот-вот взорвётся, матушка. Едва ли
Империю спасёт инфинитив.Что делать? Сам не знаю. Но держись.
И утешайся запрещенным средством.
Поэту не к лицу спасаться бегством.
Но всё же крикнуть хочется: «Ложись!»
или вот:
пополамский войны
1
в чёрном трактире в отравленном тире
в трёх белых фраках жгут стрекозу
два пополама в предсмертном турнире
копья ломая под утро в грозу
стол покрывают жёлтым и чёрным
слышится песня отваги полна
то воспевая покой изречённый
падает падает с неба луна2
три пополама выходят из дома
и раскрывая большой чемодан
медленно кружатся в танце знакомом
голову пряча в нагрудный карман
и в чемодан тихо падают звёзды
опустевает небесная твердь
два пополама в измятом пространстве
ищут под ноги упавшую смерть3
жёлтым по чёрному в небе пустынном
к берегу ночи летит стрекоза
три пополама одетые в иней
снегом любви залепляют глаза
и посыпая друг друга пеплом
зрения валятся в чемодан
страшно забыв как видения ночи
чёрным вином наполняют стакан4
говорит пополам пополамлю
я тебя по полам пополамлю
отвечал пополаму пополамль
пампалумб пампалемб пампалабль
и даже так тоже
* * * (1983)
В библиотеке имени меня
Несовершенство прогибает доски.
Кариатиды города Свердловска
Свободным членом делают наброски
На злобу дня: по улицам Свердловска
Гомер ведёт Троянского Коня
В библиотеку имени меня.В библиотеку имени меня
Записывают только сумасшедших.
Они горды своим несовершенством:
Читая снизу-вверх и против шерсти,
Жгут мои книги, греясь у огня
Библиотеки имени меня.Библиотека имени меня
Стоит внутри моей библиотеки.
Здесь выступают правильные греки:
Круги, квадраты, алефы, омеги
Внутри себя вычерчивают греки
И за руки ведут своих ребят
В библиотеку имени меня...
Внутри коня горят библиотеки.* * * (1983)
Колокола, глаголы, бумеранги...
Звук вышел из себя и из Неё:
Мы исчезаем, если узнаём,
Что нам вдвоём не обмануть объём
Вне папиросной розовой бумаги.
Ангина. Книгами набиты сны и печи.
Речь не звучит. Проглочены ключи.
Слух голоден и жаден до предтечи.
Лепечет доктор: «Скоро станет легче...»
Молчи!
Я в медный дым топор всадил с размаха!
И снизошёл до Млечного Пути -
Лети обратно Бешеный Мотив,
Что нам ангина! - доктор знал и тиф!
Исход летален. Мы садимся в лифт
Из папиросной розовой бумаги.