С Янушем Леоном Вишневским мы первый раз побеседовали ровно 10 лет назад

В 2012 году я уже писал в университетский журнал "Оратор". Вообще, я вёл колонку "Science", где писал про будоражащие молодые и не очень мозги темы - ГМО, биотехнологии, свободу воли, иногда брал интервью у известных учёных. Но в ту весну мне выпал шанс взять интервью у Вишневского. И я воспользовался этой возможностью. Для этого пришлось ехать в Буквоед в  Гатчине. Молодёжь тогда сходила с ума по его "Одиночеству". Даже моя, сестра заканчивавшая тогда медигнский колледж упросила взять у него автограф специально для неё. Я относился ко всему этму сопокйноно, но меня вдохновляло то, что учёный пишет худлитературу. Это прям добавляло веры в себя. Я вроде как отучился на нейробиолога, занимался модными Cognitive studies, но писать хотелось художку. И вот живой пример учёного, который очень смело занимается литературным творчеством. 

Вишневский тогда ездил в турне по городам России. И Буквоед ему специально устроил встречу в Гатчине (да, они так делают, нет чтоб в Питере на Невском). В общем это был такой промоушен Буквоеда что ли. 

Народу было много, но люди задавали вопросы вяло. Я сперва молчал, молчал, а потом как будто вдруг вспомнил зачем я здесь. И Остапа понесло.  Помню с таким нахрапом навалился со своими расспросами, что Вишневский даже как-то забился в угол, ближе к стеллажу. На самом деле по большей части какую-то белиберду я у него спрашивал из разряда - помогает ли ему учёная степень по химии (кстати, он на тот момент занимался биохимическими исследованиями) описывать в книге вещи, связанные с физиологией гормонов и нейромедиаторов. И естественно ответом было ДА, ПОМОГАЕТ. 

А потом я подошёл подписать две книги. И тут случилось забавное. Вишневский спрашивает: это для вас ?

- Нет, для сестры. И тут же протягиваю вторую книгу.

- А эта для вас?

- Нет, для второй сестры.

Его лицо приобрело настолько растерянный вид, что мне сделалось невообразимо неловко. Но было уже поздно.

В итоге тот материал решили с редактором не выпускать. Но в моей памяти это затесалось надолго.