План Б

— Открывай сова, медведь пришел, — закричал я, колотя в запертую дверь.

За обшитой железом дверью засопели, заворочались, но открывать не спешили. Тяжело вздохнув, я начал колотить по двери ногой, повернувшись, для удобства спиной. Колотить босой пяткой с непривычки было больно, но звук получался хороший. Сильный. 

— Ты что творишь, дурень? — раздался под ухом каркающий голос.  

— Колочу по двери пяткой, — бодро ответил я. 

Отступив на пару шагов, я увидел, что собеседник наблюдает за мной через забранную мелкой решеткой щель в двери. 

— Это я и сам вижу, — мрачно рассмеялись за дверью, — лучше скажи, зачем пришел? 

— Увидеться с Кащеем хочу. Дело к нему есть.

— Ты что, совсем смерти не боишься? — спросили из-за дверей. 

— Раньше боялся. Сейчас нет. 

— Это хорошшшшо, — прошипели за дверью, — Кащей тебя не больно съест.  

— Не то, чтоб я был сильно против, но может всё-таки сначала побеседуем?

— И откуда ты, такой настырный взялся? — вздохнули за дверью. 

— Вроде как с параллельного мира, — развел руками я, — но это не точно. Я сам, если честно, в этом не очень разбираюсь — в своём мире я физик, а не колдун. Просто так получилось — я когда ковидом болел, с одним эльфом телами поменялся. А когда обратно вернулся — понял что теперь тоже так могу. Вот так вот сюда и перенесся — на первое мая я бутылочку виски под фэнтази фильм приговорил. А проснулся утром уже здесь, в теле деревенского дурачка. 

— То-то я чую, что от тебя дерьмом тащит, — рассмеялись за дверью. 

Я промолчал, сделав вид, что не заметил подначки. 

— Это хорошо, что ты сюда пришел, — закряхтели за дверью, — помогу тебе с твоей проблемой. 

За дверями застучали тяжелыми засовами, потом заскрежетали цепи и дверь медленно отползла в сторону, открывая узкую темную щель, откуда сразу повеяло подземным холодом. 

— Не надо меня кушац, — закричал я, — я сюда не за этим пришел. 

— За этим, за этим, — сказал, выходя из-за дверей Кащей. 

Был он высок, стар, мрачен и худ. Кольчуга, надетая поверх изношенного парчового камзола, матово блестела в свете луны, эффектно оттеняя мертвецки бледную кожу. На голове, среди редких седых волос, сияла рубином платиновая диадема. 

— Я хочу спасти твоих людей, — быстро сказал я, отступая на шаг. 

— Мы сильны! — закричал Кощей, вздымая вверх руки. 

— Вы конечно сильны и всё такое, — быстро затараторил я, — но есть одна небольшая трудность. Вы не пользуетесь большой популярностью в соседних деревнях. Особенно после того, как убили семью мельника.

— Он встал против моей воли, — прокаркал Кащей, — он сопротивлялся! А у меня потребности! 

— Да знаю я! Про то, что тебе нужно есть живую плоть знаю. И про то, что ты мужик с понятиями — абы кого не жрешь, предпочитая питаться бомжами да прокаженными тоже. Вот только с мельником ошибочка вышла. 

— Зря он за нищенку вступился, — вздохнул Кашей. 

— Зря ты на него напал. И семью его зря убил. Это убийство сильно местных разозлило. Настолько, что все соседние деревни забыли про свои распри, объединившись против тебя.  

— Я здесь власть! — опять воздев руки вверх проорал злодей.  

— Пока что да, — кивнул я. 

Вся эта дурная театральщина уже начинала мне надоедать. 

— Они ничего не сумеют, — уже не так уверенно протянул Кащей. 

— Сумеют. Крестьяне уже две недели рубят хворост. Завтра, они обложат им твою нору и подожгут. И будут жечь долго — до тех пор, пока камни не начнут плавиться. Но даже тогда они не перестанут подкидывать дрова. Через пару месяцев от твоего логова останется закопченная дыра в земле. Вы обречены. 

— Я не боюсь смерти, — скрестив руки на груди сказал Кащей. 

— Это хорошо, — улыбнулся я, — потому, что я пришел, чтобы убить тебя.

— Серьёзно? Ты рассчитываешь, что у тебя есть шансы победить меня в бою? 

— Полагается, что ты не будешь сопротивляться. 

— А ты не думаешь, что на твой разум оказывает воздействие тело, в котором ты сейчас находишься? Потому что эти мысли больше подходят для деревенского дурачка. 

— Это единственная возможность спасти твоих людей. 

— Моих людей? 

— Твоих людей. Это ведь ты начал таскать к себе местных девок. 

— Я был в своём праве. Мне было одиноко. К тому-же, я брал спутниц только с их согласия. 

— Вот только их оказалось неожиданно много.

— А что мне было делать? Выбрасывать их на улицу, когда они состарятся?

— Нет, ты поступил вполне благородно, позволив им жить и растить детей у тебя в замке. 

— Это не мои дети, — взвился Кащей. 

— Конечно не твои, ты же нежить, — кивнул я, — вот только тебе это не помешало оказаться главой небольшого семейного клана, папаша. 

— Так получилось, — вздохнул Кащей. 

— Их убьют. Сожгут вместе с тобой. 

— Такова судьба.

— Они тут не причем. Это не они мельника с семьёй сожрали! — закричал я.

— Крестьянам это объясни! — закричал Кащей, хватая меня за грудки. 

— Я объяснял! — стряхивая руки закричал я, — много часов объяснял! Вот только нихрена у меня не вышло! Крепко ты их достал! Они удила закусили! 

— А сюда зачем тогда пришел? 

— С тобой хочу договориться, раз с ними не вышло. 

— Ты думаешь, я своих тут на цепи держу? Я им много раз предлагал спастись, уйдя из замка. Вот только они никуда не уходят. 

— Естественно не уходят. Они никого кроме тебя не знают — поэтому связывают свою судьбу с твоей. 

— Другого выхода нет. 

— Выход есть всегда. Крестьяне успокоятся, если я принесу им твою голову в этой сумке, — сказал я. 

И многозначительно показал на висящую на боку холщовую торбу. 

— И ты думаешь, что я позволю себя убить?

— Почему нет? Ты сам сказал, что не боишься смерти. 

«Хех, хех, хех» — затрясся Кащей. До меня не сразу дошло, что он смеется. 

— Не вижу ничего смешного, — обиженно сказал я. 

— Смешное здесь то, — разделяя слова паузами начал Кащей, — что ты решил, будто меня волнует, что будет после моей смерти. Я погружусь в ничто, в котором не будет мыслей и чувств. Тогда как они просто попадут в рай. По крайней мере, они в это верят…  

Говоря, он двинулся ко мне, с каждым шагом увеличиваясь в размерах. Я истерически ржал, наблюдая за тем, как его тонкие конечности растягиваются, словно селфи палки. Обиженно сморщившись, Кащей растопырил костлявые пальцы со когтями. 

— У меня всегда есть план Б, — перебил его я, вытаскивая из трутницы тлеющий комок ветоши. 

После чего опустил тлеющую тряпку в висящий на боку сухой стебель рогоза. Который тут же вспыхнул, с треском разбрасывая искры. 

— Что это? — удивленно спросил Кащей.

— А ты думаешь зачем, я все местные сортиры облазил? Это пороховая бо… — начал говорить я. 

Но не договорил, поскольку внезапно проснулся, судорожно дернувшись всем телом. Я лежал у себя на кровати, завернувшись в одеяло. Тело чудовищно ломило, а перед глазами мелькали черные мухи — с трудом добравшись до ванны, я долго пил воду прямо из под крана. Потом поднял взгляд на зеркало — из которого на меня смотрел осунувшаяся, небритое лицо. Моё лицо.

«Оно того стоило», — сказал себе я. И посмотрев на часы, поплелся заваривать кофе — мне пора было иди на работу.