Сага о чрезвычайном розыске

Отдел наш занимался весьма интересными и разнообразными изделиями, отчего у нас в штате были радиоэлектронщики, криминалисты, саперы, физики, юристы и другие, порой весьма неожиданные, специалисты.

Изделия наши работали в том числе и по радиоканалу, и мы, отчасти заслуженно, слыли в этом деле за экспертов. И даже издавали для поддержания реноме еженедельный бюллетенчик с обзорами, на которой подписались многие наши коллеги, включая разнообразные структуры, упомянутые в принятом позднее Законе об оперативно-розыскной деятельности. Подписки же, как и переписки и прочая деловая активность проходили тогда преимущественно в виде факсов и даже почтовых отправлений на бумаге, поскольку до поголовной цифровизации и осмартфонивания было еще далеко.

Вместо этих ваших интернетов кругом были развеселые девяностые, пацаны массово шли к успеху и так же массово им не фартило. То снайпер кому башку снесет, то машину в упор из четырех автоматов расстреляют, то пластита под днище подкинут — так и сокращали поголовье. Иногда под раздачу попадали почти неотличимые по тем временам от братков водители или охранники (таковые нашего шефа юзали позывные Дирол, Ксилит и Карбамид — они «защищали его зубы с утра до вечера», если кто помнит ту рекламу), но обычно «малиновых пиджаков» гасили поодиночке.

И вдруг жахнуло на Котляковском кладбище, когда одним направленным взрывом смели полтора десятка человек. Следствие тут же поставили на рога — найти и покарать! Потому как это даже не bespredel, а полный pizdets, извините за мой французский. Проснувшееся государство потребовало указать уважаемым людям рамки — по одиночке хоть все перестреляйтесь, а вот таких фокусов не потерпим.

А фокус на Котляковском был прелюбопытный — активация по радиоканалу, грамотный расчет отражения взрывной волны от памятника и ты ды. И следствие, разумеется, трясло всех, у кого предполагались мало-мальские компетенции по теме, у нас же таких спецов — пол-отдела и компетенций выше крыши.

И вот сидим мы в несколько настороженном состоянии, «а вокруг разворачивается поистине грандиозная деятельность, маховик огромного механизма чрезвычайного розыска раскручен вовсю». От коллег инфа валит каждый час — у кого личный состав «на беседу» повестками вызван, у кого обыск, у кого изъятие, а кто и «задержан до выяснения». Нервная обстановочка, вплоть до того, что мы с напарником (РЭБовец и подрывник, ага) усугубили на рабочем месте.

Тут и тормозит перед нашей конторой черная-черная «Волга» с черными-черными номерами и выходят из нее два лба с синими-синими погонами. То есть по форме и, что характерно, при оружии. И прямо к нам идут, отчего всем резко поскучнело. Тыркают в звонок переговорного устройства, предъявляют на входе корочки, требуют подать сюда начальника отдела...

Фельдъегеря, сцуко!

В ФСО, понимаете ли, решили на наш бюллетенчик подписаться и чтобы не возиться с почтой отправили подписной купон фельдъегерской службой! А мы там уже Москву на полгода вперед кирпичами обеспечили.

Но мимо следствия мы тоже не прошли — наших туда дергали в качестве экспертов.