Рукой дрожащей на бумаге Перо царапает «конец»...

Рукой дрожащей на бумаге

Перо царапает «конец».

Герой скрывается во мраке,

И снова одинок писец.

Иль, может, будет продолженье?

Уже прописан дивный мир.

Писец терзается сомненьем,

А муза хлещет свой кефир.

И ждут, когда придет читатель,

Да отзыв честный сочинит.

Поклонник или злопыхатель,

Кто первым нанесёт визит?

Писец в волненье, муза дрыхнет,

Неделю будет отдыхать,

На замечания лишь фыркнет,

И снова позовёт писать.

Добили мы тут свою фэнтезятинку. Ту самую, над которой хихикала Фима в «Смерти и огурцах». Конечно, от первоначальной «Алисы» осталось немного.

И я в сомнениях, нести ли повесть на марафон. Или пусть пока отлежится? Сие творение потянуло на 7,18 а.л., стоит ли тратить заработанные рецензиями алки. Ага, там царь Кощей над златом чахнет… 

А ведь еще закидать тапками и прочими орудиями критики могут. Или накрыться тазиком и изобразить черепашку – мол, мы горды и непобедимы? 

А в процессе написания «Алисы» возник уже кусок продолжения, но сама не знаю, хочу ли и дальше мучить эрланов.

Да и следующая Фима уже более, чем наполовину написана. Надо бы добить.

В общем, думаю… громко.