Бестактность vs жестокость
Автор: Михайлова Ольга...Да, была, была изначально во мне эта мерзейшая, раздражавшая знакомых черта. Её порой и определить-то толком не могли, но раздражалая людей необычайно. Кто-то именовал это жестокостью, кто-то – бестактностью, кто-то говорил о злости.
Сама я помнила, как ещё десятилетней вглядывалась в офорт испанского художника, кажется, Гойи, называвшийся «Hasta la muerte» – «До самой смерти». На рисунке в БСЭ перед зеркалом в роскошной раме спиной к зрителю сидела старушонка, чьё лицо, похожее на печёное яблочко, отражалось в зеркальных глубинах. В высохшей руке, похожей на индюшачью ногу, она сжимала пуховку. Вокруг сновали служанки. Удивительнее же всего было то, что старушонка удивительно походила на Зинаиду Васильевну, нашу соседку, постоянно выгуливавшую во дворе противного рыжего мопса по кличке Сильва. Мать и тётка восхищались ею: «Надо же, под восемьдесят, а всегда накрашена, подтянута. Остаётся женщиной!»
«Hasta la muerte»… Я смотрела на испанский офорт, и чувствовала, что чего-то не понимаю. Старуха была безобразна. Чем восхищалась мать? "Зинаида Васильевна – уродливая старуха, – сказала я матери, – и чем больше она пудрится да мажется – тем смешнее выглядит". В ответ на меня накричали. Так нельзя говорить! Это жестоко! Тётка заметила, что малышка просто не понимает, что говорит. Мать чуть успокоилась.
Но становясь старше, я всё больше не понимала, и, возможно, потому – становилась всё более жестокой. Мои суждения, шокирующе искренние, были ужасающе бестактны. Но не это бесило окружающих. Говорили, что в этих суждениях проступала какая-то потаённая суть вещей, которую так привыкли прятать за эвфемизмами, что и вовсе позабыли. Мои слова разгребали эту суть под завалами, и вытаскивали полуразложившиеся трупы понятий на свет божий, заставляя моих слушателей морщиться и в ужасе отворачиваться.
И с годами ничего не изменилось. Разве что я поняла, что это просто честность. Да, она бестактна и жестока, но где вы видели тактичную и добрую честность?