По следам горячего флэшмоба "Золотые десятые главы". Внесу и свою лепту

Десятая глава романа "Клеймо проклятия" - предфинальная, потому в ней происходит масса событий с целой чередой героев-персонажей. Действие движется стремительно - от одного эпизода к другому, от одной картины-сцены - к следующей. В этой череде событий сложно выбрать лучшее (для автора все хороши) для читателя. В большинстве своём он смотрит на тэг "эпоха викингов", потому ждёт чего-то боевого, задорно-кровопролитного с демонстрацией сил и возможностей легендарных воинов (хотя, я бы сделал и расставил совсем другие акценты). Так и порадую такого читателя.

Ненависть, злоба, ярость обиженных и обманутых в своих надеждах звучала в этих словах. Теперь, среди нападающих стало возможным рассмотреть ярлов Гамли и Рульва – братья решили отомстить Кракену за неудачу на тинге - убийством обидчиков смыть свой позор и потерю усадьбы. Маленькое пространство перед ручьём вмиг заполнилось отчаянными людьми, несущими смерть Кракену и маленькому отряду его защитников. Две дюжины орущих глоток против неполных полутора десятков молчаливых противников. 

 - Ва-у-у-р-р, - по-медвежьи взревел берсерк, и котёл с варевом ударил в самый центр плотно сбитого строя западных гётов. Ограниченность размеров площадки оказалась для тех капканом: кипящая похлебка, разлетаясь в разные стороны, обожгла окружающих, выхватив из строя десяток обварившихся и покалеченных. А голова гёта, принявшая удар котла, разлетелась вдребезги. Быстро и слаженно раздаться в стороны воинам мешали деревья, плотно окружающие пространство у воды – одни люди, пихая и расталкивая друг друга, валились наземь, а по их телам и головам уже ступали ноги других. Тот час же со стороны Кракена в толпу противника полетели метательные копья. Жуткий вой боли и страданий пронзил тишину леса. А Бьёрн, вооружённый секирой, был уже тут как тут. С боков его прикрывали Торд и Кьяртан, который сквозь зубы недобрыми словами поминал всех богов – опять приходилось кого-то защищать и выручать, биться за чью-то жизнь, а ведь он привык поступать совсем наоборот. Через несколько мгновений и Кракен с дружинниками поддержал натиск хускарлов.

 Хищной птицей над головами врагов парила секира берсерка: каждый клевок – смерть, каждое касание – глубокая кровавая рана, каждый взмах крыла – скок отрубленной головы. Торд, находясь во власти рун, ничего не видел, кроме глаз врагов и их оружия. Глаз полных животного страха смерти, ужаса обречённости и испепеляющей ненависти, делающей их белесовато – мутными, безжизненными – умирать никому не хотелось, но выбор был сделан уже тогда, когда западные гёты напали на отряд Кракена. Пролитая кровь не находила в Торде ни капли сожаления: её вид будоражил дух воина, вызывая удовлетворение от кровопролития – убивать становилось приятно и волнительно, а само убийство обратилось потребностью, возбуждающей ощущения и чувства.

 И вот ярлы Гамли и Рульв, израненные, со следами ожогов на лицах и кистях рук, уже стоят на коленях перед Кракеном Статным. Вожди западных гётов хорошо понимают, что их ожидает, потому молчат о пощаде или милосердии – покорно ждут последнего удара секирой или мечом.

 - Вы трижды преступили закон, благородные господа, превратившиеся в разбойников, - голос годи Транда звучал жёстко и беспристрастно. – В первый раз, когда вторглись с оружием на чужие земли, во второй, когда вероломно нарушили решение тинга, в третий, когда захотели лишить жизни конунга, хозяина земли от Гаутдаля до Гульдсандена. Даже одно из этих преступлений карается смертью, выходит вы её заслужили трижды.