Я хороший мальчик (часть 2)

«А теперь свидетель!» — сказала тамада в микрофон.

Веселая толпа в пьяном угаре размахивала руками и кричала. Некоторые подпрыгивали. Мы только что нашли украденную невесту и выторговали её у похитителей. Свадьба была в самом разгаре.

По земле натянули голубую ленту и поставили меня в один конец. На другом конце условной линии стояла свидетельница. Народ собрался в круг в ожидании шоу, мне вручили черенок от лопаты.

«Нужно проверить, насколько хороший и достойный свидетель у жениха. Подойди с этой палкой между ног к своей свидетельнице,» — объяснила правила игры тамада.

Черенок был скользкий. Надо не уронить и зажав его ногами я осторожно пошёл. Палка тут же начала сильно двигаться вправо и влево, словно гигантский эрегированный член, мешающий идти. Народ пришел в бешеный восторг. Приходилось напрягать бедра и совершать ногами кривые движения, виляя задницей, словно я какой-то инвалид. Гости хохотали, держась за животы, подбадривали меня и подшучивали, называя озабоченным.

Когда я достойно выполнил задание, все дико аплодировали и требовали продолжения.

«А теперь, проверим их обоих! — воскликнула тамада. — На что способны свидетель и свидетельница?»

Принесли граненый стакан. Оксана приподняла юбку и зажала его между ног. Затем, туда налили водку. Я должен был её выпить. Упражнение на координацию движений, короче.

Народ притих в предвкушении, видимо, для них это было что-то совершенно космическое. Когда я встал на колени перед Оксаной, публика взорвалась.

Включили музыку: «Ксюша, Ксюша, юбочка из плюша». Все начали хлопать в ладоши в такт песне и кричать: «Ксюша, Ксюша!»

Я тупо схватил зубами край стакана, чтобы он случайно не вывалился и стал осторожно глотать водку. Со своей стороны я все сделал правильно. Даже если бы Оксана расслабила бедра, стакан бы не упал — я крепко держал его зубами. Но нужно было обеспечить постепенный наклон, чтобы водка влилась в меня. Для этого Оксана очень плавно и осторожно расслабляла бедра, позволяя стакану постепенно наклоняться.

«До дна, до дна!» — орали все. В конце концов, когда водки осталось совсем чуть-чуть и наклонять стало очень неудобно, я сжал его зубами ещё сильнее и выдернул у Оксаны. Затем выпрямил спину и допил водку. Я стоял на коленях перед девушкой, держа граненый стакан в зубах, а вокруг бушевал какой-то ураган эмоций из примерно чуть больше ста пьяных гостей.

«Свидетель молодец!» — воскликнула тамада. — Ну что ж, а теперь поцелуйтесь. Давайте им поможем. Горько!«

Местные андрюхины кореша дали мне кличку «Профессор». Для меня так и осталось загадкой, что именно вызвало в их голове такой образ. То ли мой пижонский костюм с серым галстуком в мелкую клетку, то ли они хотели назвать меня «Задрот», но чтобы не оскорблять свидетеля, придумали смягченный, уважительный вариант. У меня тогда скорее был образ «нежного поэта» или романтического повесы, искателя приключений.

Несмотря на олины предупреждения, Оксана ничего такого особенного не делала, никаким образом не приставала ко мне и не оказывала знаков внимания, целовалась только когда этого требовали гости и очень формально, без страсти. Однако...

«Эх, паря, повезло тебе со свидетельницей, — сказал мне один из гостей — приятный мужчина, с которым я повадился пить водочку на этой длинной и утомительной свадьбе, — ты же посмотри, какая девка тебе досталась. Ты на её бедра посмотри. Она тебе столько детей нарожает. Статная, красивая. А видел бы ты, как она смотрела на тебя, когда ты водку у неё из ног пил. Видел бы ты её глаза в этот момент. Она в блаженстве была. Хватит тебе сидеть со мной, иди, найди её, она там танцует».

Сходить потанцевать имело смысл просто ради того, чтобы хоть как-то развлечься. Если бы я был обычным гостем, то запросто мог бы забиться в какой-нибудь уголок и тихонько пить водочку или вообще, читать книгу. Но статус свидетеля обязывал меня появляться на людях и вообще как-то держаться бодрячком.

И вот, бессмысленно блуждая среди танцующих пьяных людей в поиске своей свидетельницы, я встретил другую девушку, гораздо более опасную, чем Оксана.

Я видел Наташу всего лишь один раз в жизни, пару лет назад, в гостях у этого самого Андрея, на свадьбе которого я сейчас был. Она тогда уже уходила, была вся такая собранная и деловая. Андрей представил нас и мы сказали друг другу: «Привет, привет». Наташа не представляла из себя ничего интересного: маленькая, худенькая. Её в общем, обычное лицо было испорчено длинным шрамом, который проходил по всей правой щеке и заканчивался на верхней губе, некрасиво деформируя её. Единственное, что у Наташи было, это странное излучение, флюиды, если угодно, когда я посмотрел на неё, я понял, что готов трахнуться с ней прямо сейчас, прямо в коридоре, выйдя от Андрюхи, и в её глазах, я читал то же самое желание по отношению ко мне. Наташа была замужем, и быстро все поняв про меня и себя, убежала тогда. Больше я никогда её не видел.

«Привет,» — сказал я ей.

«Привет».

«Пойдем, потанцуем, что-ли».

После этого, свадьба Андрея пошла немного по неправильному сценарию, потому, что свидетель не танцевал и не общался со свидетельницей, а делал все это с какой-то сомнительной девицей, которая приехала на свадьбу, оставив мужа в городе.

Все медленные танцы мы танцевали вместе, смотрели друг другу в глаза, обнимались и даже почти ничего не говорили, потому, что всё и так понимали. Меня неотвратимо к ней тянуло. И кажется, это понимали все остальные.

«Профессор, поговорить надо, пошли отойдём, — один из андрюхиных братков меня подозвал. — Слушай, Профессор, ты нам четко скажи, у вас со свидетельницей что-то есть? Вы вместе? У тебя на неё что-то есть? Потому, что если нет, то мы сами хотим к ней подкатиться. Мы Андрюху очень уважаем и не хотим на его свадьбе никаких разборок. Чтобы потом у тебя не было никаких претензий, понял?»

«Понял я вас, чуваки. Если хотите клеить её, то вперёд, я не собираюсь с ней встречаться».

После очередного медленного танца, я уселся за стол, налил сам себе и хлопнул. Рядом подсел 14 летний андрюхин племянник. У парня на глаза накатывались слёзы.

«Вот же зараза, ничего не получается...»

«Что стряслось,» — спрашиваю я.

«Бабу подснять не получается. Все отшивают, сучки. Такая свадьба, такие тёлочки... Скоро темнеть будет, а я так никого и не нашел. А у тебя, похоже, все хорошо. Уже знаешь, с кем ночь проведешь,» — и он кивнул на Наташу.

Я оставил этого дерзкого сопляка одного и пошел в туалет. Намочив лицо и голову холодной водой, посмотрел на себя в зеркало.

Что ты делаешь, Серёжа? Что ты творишь? Я вспомнил, как Таня рассказывала про парня, с которым она встречалась до меня. Он заканчивал институт и после лекции, когда все покинули аудиторию, прямо на парте трахнул свою однокурсницу. После этого его так накрыло чувство вины, что он прибежал к Тане и в слезах просил прощение.

«Так каялся, так каялся, прям исстрадался бедняга, очень было смешно, хотя я его не очень-то и просила сохранять верность,» — говорила она.

Услышав эту историю, я тогда решил, что точно не повторю ошибку своего предшественника. Я не такой. Я тоже не смогу врать. Таня — это человек, которому просто не хочется врать, невозможно. Если я что-то такое сделаю, то точно также прибегу и как последнее ничтожество плюхнусь перед ней на колени. Это ужасно.

И вот теперь я смотрел на собственное отражение в зеркале и понимал, что с ускорением качусь в бездну. Я такой. Я точно такой же, как и все остальные.

«Никогда ещё Штирлиц не был так близок к провалу, » — сказал я вслух собственному отражению и вышел из туалета.

Меня тут же поймала Наташа, прижала к стене и обняла. От запаха её пота сносило башку и я уткнулся носом ей в шею, втягивая ноздрями.

«Слушай, — сказала она, — я поеду домой. Оксана попросила меня, чтобы я уехала со свадьбы. Честно тебе скажу, я пыталась ей объяснить про тебя, что если человек не хочет, то она ничего не сможет сделать, но я не хочу быть той, кто сделает ей больно. К тому же тут ещё и муж позвонил, у них там на работе что-то стряслось».

Наташу я больше никогда в жизни не встретил.

Темнело. Я сидел на лавке и наблюдал, как вдалеке к Оксане подошли те самые братки. Кажется, она их отшила, потому, что через минуту они её оставили, проходя мимо меня, я услышал от одного фразу:

«Я же говорил тебе, ей Профессор нравится».

Постепенно гости стали куда-то разбредаться. Рядом с огромным брезентовым шатром, под которым располагались свадебные столы, находился андрюхин дом с видом на кукурузное поле. Андрей вытащил несколько больших надувных кресел и поставил их возле стены. Усевшись в одно из них, я смотрел на появляющиеся на небе звёзды. И вдруг раздался звон. Затем ещё и ещё, словно с разных сторон, как будто звезды начали звенеть, а потом с неба потекла музыка. Она была настолько всепроникающей, настолько пронизывала реальность, что я увидел, как кукуруза в поле ожила. Початки тянулись к небу, а листья шевелились и пытались оторваться от стеблей и полететь к звездам, которые стали плотными и живыми, излучая не свет, а музыку. Глубокий, сложный звук пропитывал окружающее пространство, соединяя ожившее кукурузное поле с волшебным небом. Все стало единым. Небо и земля превратились в пульсирующий организм и на секунду я почувствовал себя единым целым со всеми живыми существами, которые живут и когда либо жили на этой планете. Очень быстро я узнал мелодию, это был «Pink Floyd» с их легендарным «Time».

Подошел Андрей и уселся рядом в кресло.

«Андрюха, это что такое?»

«Да я решил для релаксации что-нибудь поставить».

«Блядь, меня сейчас пиздец как накрыло. У меня кукуруза ожила».

«Да, колонки действительно крутые. И усилок хороший, спасибо ребятам, привезли на свадьбу. Ну ты, наверное и устал немного, вот».

Я продолжал смотреть на звезды и позволил себе раскачиваться на музыкальных волнах, уносящих меня в космос.

«Серёга, слушай. У нас тут в доме места мало. Мы решили тебя с Оксаной положить. Ты как? Будешь спать с Оксаной?»

Я соединялся со звездами. Мои руки превращались в рукава галактик, мне казалось что я немного стал вращаться, словно звездный водоворот.

«Буду,» — ответил я.

Мне повезло. Кровать стояла в проходной комнате, через которую туда-сюда все шныряли. Братки, кстати, спали в соседней комнате и с любопытством заглядывали к нам. Один мне хитро подмигнул.

«Слушай, Оксан, — сказал я, прижав щеку к её груди. Мой нос уткнулся в ее ночнушку и я почувствовал запах чистой выстиранной ткани и ещё чего-то приятного оксаниного, — я должен тебя предупредить. Ты должна знать».

«Что?» — спросила она.

«Я по ночам часто кричу или разговариваю. Если что, не пугайся. Просто прижми меня к себе и немного погладь по голове».

«Ладно, хорошо,» — сказала она счастливым голосом.

«А однажды, я одну девушку так во сне душить начал. Мне снилось, что я её спасаю, а на самом деле, я её за горло схватил.»

«Хорошо, хорошо,» — ласково сказала она и погладила меня по голове.

Утром, я проснулся и посмотрел на девушку, с которой провел ночь. Протянув руку, я нежно провел по её щеке. Она проснулась.

«Ты ночью так кричал...»

«Я же тебя предупреждал».

«Я думала ты шутишь. Я перепугалась до смерти».

***

«Как прошла свадьба?» — спросила Таня.

«Да нормально все. Весело было. Слушай... я там это. Ночью спал с Оксаной».

Таня удивлённо подняла брови.

«Ну, только спал, у нас ничего не было. Пришлось меня с ней положить, слишком гостей было много».

«Кому пришлось тебя с ней положить?»

«Андрюхе пришлось».

Танины брови не опускались. Она встала и ушла на кухню. Я виновато поплелся за ней.

«Слушай, ну серьёзно ничего не было. Я только ночью кричал, напугал её».

Таня взяла в руки турку и включила газ.

«Кофе будешь? На тебя варить?»