10 глава, говорите...

Роман "Корабли с Востока" ( в соавторстве с Анной Н. Оуэн).

Не знаю, лучший ли он. Читатели и критики, похоже, сочли и его непонятным, и книга прошла почти незамеченной. Но для меня она  важна.

Итак, "Корабли с Востока", альтернативная история. Фрагемент главы десятой, "Воробьи и шесть монет".

Владения Санада невелики в сравнении с Этиго и Айдзу, а  замок их Уэда на фоне Айдзу-Вакамацу и вовсе кажется игрушечным. И все же есть у этих клановнечто общее. Оба стремятся не водрузить свое знамя над столицей, а стоять прочно и добиваться благополучия в своих пределах. Благо и ради этого приходилось немало воевать. Цель одна – методы разные. И они диктуются тем, что Санада – клан небольшой. Однажды он уже был практически уничтожен, но восстал из праха. Тогда и появились на его гербе шесть монет – приношение, которое кладут мертвецу в гроб. Ибо чего бояться тем, кто уже умирал?

Судьба предназначила Санада быть союзниками больших и мощных кланов,  иначе не выстоять. Они долгое время были вассалами Такеды, а после того, как клана Такеда не стало, господин Масаюки, нынешний князь, двинул свой клан в свободное плавание. Он искал союза с разными домами, отдавал сыновей в заложники  к Уэсуги, Ходзё и Токугаве, и наконец, примкнул к Тоётоми. Его считают исключительно хитрым и коварным человеком. Вряд ли это верное мнение. Просто так получилось. Он всегда – особенно после гибели старших братьев – они сражались за Такеду против Ода, -- делал все, чтоб жил его клан, жила его семья. А большого количества воинов  выставить клан не может. И вот тут приходится прибегать к методам, из-за которых Масаюки и стяжал свою славу. К ловушкам и диверсиям. Вооружать крестьян и содержать отряды синоби. Можно сколь угодно считать эти методы недостойными, но после того, как Санада подняли сихан с шестью монетами, игрушечный замок Уэда никому не удавалось взять, как бы ни был силен противник. А уж с тех пор, как стало ясно, что младший сын Масаюки – Нобусигэ, превзошел талантами отца… Покойный тайко столь  ценил Нобусигэ, служившего Тоётоми, что позволил тому взять его фамилию. И в последние годы к Уэде никто не совался – до злосчастного похода Хидэтады.

Разгромив Хидэтаду, Масаюки и Нобусигэ двинулись на соединение с основными силами Западной коалиции, но повернули назад. По пути в Синано Наоэ услышал,  будто их остановила Комацу, супруга старшего сына – Нобуюки. Она унаследовала  воинский дух от отца – Хонды Тадакацу, а Масаюки, чтя святость семейных уз, не стал сражаться с невесткой. Наоэ сильно сомневался в правдивости этой истории. Скорее всего, Санада вернулись, узнав, что им уже не с кем соединяться. Но людям больше нравятся красивые объяснения. 

В чем он не сомневался, так это в  том, что с тех пор, как он ступил на землю Синано, за ним следит множество глаз . С Масаюки Наоэ знаком около двадцати лет, а Нобусигэ в юности жил в Этиго – сперва как заложник, потом просто как гость. Тогда они с Наоэ и сдружились, несмотря на разницу в возрасте – Нобусигэ на семь лет младше. И будь на месте Наоэ кто-то другой, он бы, вероятно, до Уэды не доехал. Но старшего советника Уэсуги пропускают беспрепятственно.

Принимают Наоэ неофициально. Аки-химэ, жена Нобусигэ, в трауре по отцу, погибшему при Сэкигахаре. Это просто дружеский визит, все скромно, хотя учтивость здесь не показная, а истинная.

За плечом серьезной и печальной Аки-химэ,  - еще одна женская фигура.  Даже детская.Тиха, как тень, глаз не поднимает – то ли  соблюдая этикет, то ли из осторожности. Наоэ не знает, как ее нынче здесь называют, а прежде не видел никогда. Она была  еще совсем мала, когда – сколько же лет прошло – семь? Восемь? – ее отдали в наложницы младшему Санаде. По этой причине союз был  чисто номинальным, но насколько же он был почетным для Санада!Ведь девочка была дочерью Хидэцугу, а тот являлся единственным и несомненным наследником тайко.

Позже, когда Хидэцугу лишился и титула,и жизни, тайко принялся искоренять его чад и домочадцев. Исключения были сделаны разве что для младенцев. От Санад потребовали выдать приговоренную, которая  младенцем уже всяко не была. Санады сделали большие глаза: какая девочка? И так и не выдали, - несмотря на угрозы и уговоры. Верные  люди Тоётоми пошли против него – и по какой причине? От девочки не было никакой политической выгоды. Но Санады не выдают  своих – и тех, кого считают своими, а что в Уэду упало, то пропало.

Посмеяться впору, если б тогда не лилось столько крови. Тайко уничтожал людей и за меньшее. Однако и Масаюки, и Нобусигэ по-прежнему остались в милости. Это неправда, что тайко не терпел, когда ему противоречат. Наоэ знает это по себе. Но лишь в том случае, если у Обезьяны имелся какой-то тайный план, замысел внутри  замысла. Какие замыслы у Хидэёси были тогда, особенно в свете открывшихся нынче неприглядных истин, уже не узнать. И не для того, чтоб разгадывать загадки, Наоэ сюда приехал.

 После ужина Масаюки приглашает Наоэ сыграть в го. Он предпочитает эту игру сёги, является признанным мастером и даже создал собственный стиль. Наоэ соглашается и приглашает Нобусигэ быть судьей.

Так, за доской для го, Наоэ доводит до сведения отца и сына требования Хидэтады и передает письмо Нобуюки, подтверждающее, что все сказанное – не обман. Масаюки и без того верит, что Наоэ ему не лжет, но письмо читает.

Этого человека давно уже кличут старым Санадой. А ведь он  отнюдь не стар – за пятьдесят,  и возраст сказывает лишь в том, что он несколько погрузнел. Во всем прочем между отцом и сыном несомненное сходство – оба высокие, крепкие, оба носят лихо закрученные усы.

-- Если я откажусь, Нобуюки придется совершить сэппуку, -- говорит он.

-- Если вы откажетесь, Хидэтада пришлет сюда новую армию.

-- Он уже приходил сюда с армией. Напомнить, чем это закончилось?

-- Согласен, Хидэтада не явил блестящих полководческих талантов. Но сейчас полководцы  у него есть. Като Киёмаса, например, или, --Наоэ неприятно произносить это имя, но приходится, - Датэ.

-- Это было бы забавно, -- спокойно говорит Нобусигэ. – Никогда не приходилось сражаться с Одноглазым. А хотелось бы.

Он вообще очень спокойный человек, Санада Нобусигэ, прозванный алым демоном войны. По виду ни за что не скажешь, на какие отчаянные действия он способен. И чувство юмора у него своеобразное.