А что нас вдохновляет?

Пытаясь выйти из очередного крутого пике неписца, я задумалась откуда, из каких мимолетных искорок приходили ко мне сюжеты и герои. Даже скорее герои, которые любят мне потом нашептывать свою историю и рулить сюжетом, как пьяный пират украденным бригом. Могут и на мель посадить, но могут и уйти под всеми парусами в такие дали, которых я совсем не ожидала. И при раскладывании всего в моем захламленном мозгу по полочкам, я пришла к выводу, что изначальной отправной точкой является музыка. Потом уже, когда вырисовывается сюжет приходит время читать множество разных удивительных вещей, от которых поисковик сходит с ума, вырывать штурвал из рук героев, сражаясь за пресловутую логику, целится в них из развешанных ружей, которые должны выстрелить. Но это потом.

Вот интересно какая у вас отправная точка?

А перебирая свои истории, я решила вспомнить с чего началась довольно веселая «Сказка про Любаву, дочь боярскую». С довольно грустной свадебной народной песни, правда, в современной обработке.

Сказка вышла довольно оптимистичная, но есть в ней много трагических ноток. Однако, грустное и веселое в жизни всегда переплетены. Наше дело выбирать ли жизнелюбие и смелость спорить с самой Слепой Вышивальщицей-судьбой, или уныние и покорность. И косы, которые из песни, они тоже в сказке нашли свое место. А про сковородку, так это уже Любавино самоуправство.

Зря  Яга от всякого грохота и крика вскидывалась. Шумно мелкие невзгоды приходят. Большая беда заходит тихо, как рысь.

Стояла я на кухне, сковороду в руках крутила, чего б приготовить, размышляла. Как вдруг услышала:

– Ну, здравствуй, Любашка! 

Обернулась медленно – точно, Власт стоит, макушкой притолоку подпирает. И говорит так негромко, даже ласково:

 – Поди-ка сюда.

Как же он так тишком пробрался? Серого не видно. Ой, не услышит Черномор, в книги и склянки свои закопавшись. И Яга куда-то запропостилась. Не услышат, застанет их Власт врасплох. Жених шаг ко мне сделал, а я от него. Да как набрала воздуху в грудь, как заору, так что посуда на полках задребезжала.

– Цыц, дурища! – рявкнул Урманин. Я и замолкла.  Голос у меня знатный, мёртвого поднимет. – Чего орешь?

– Не признала сразу, Власт Гардинович. Прости непутёвую.

– Сюда поди, – говорит снова. А я кланяюсь, головой киваю, но не подхожу. И сковороду в руке держу. А другой ладонью рукав придерживаю, чтобы Шуша не выскочил. А то увидит Власт – горе будет. Но Шуша сидит тихо, только дрожит от страха.

– Домой поедем, да? Спас ты меня уже. Ты кладенец прямо тут оставь, на столе, да и пойдём подобру-поздорову.

– Пойдём, только немного опосля, – отвечает жених мой, – и не подобру. Сюда иди, говорю. Отвечай, где смерть колдуна спрятана! Я так обиду не спущу! Ещё и меч оставить?! Голову ему кладенцом отрублю, тогда домой и поедем. Говори, Любашка, где смерть его, идолища проклятого?

– Не знаю! – и вон из кухни в зал. Только не успела я проскочить. Ухватил меня Власт за косу и тащит к себе.

– Знаешь, паршивка! Пригрелась у колдуна, блудня? Где, спрашиваю?! – тянет меня волоком за косу.

– Не знаю! – реву я белугой, сковорода из руки выпала, задребезжала. Я пальцы Власта разжать на косе пытаюсь – да куда мне против богатыря? Вытащил он меня в зал, где ларец хрустальный висит. А перед ларцом Черномор стоит. Не зря кричала – услышал! Глаза у колдуна зелёным огнем светятся, в руке меч. Держит он его непривычно – клинок высоко поднят, на уровне глаз, гарда перед самым лицом. 

– Ты, богатырь, оставь девушку в покое. Невелика доблесть – с безоружным воевать. Я тебе нужен, так иди сюда.

А Урманин меня не отпускает, словно щитом, прикрывается.

– Нашёл дурака? Мне добрые люди подсказали: пока иглу не разрубишь, тебя не победишь. Где игла, девка? – и отвесил мне такую оплеуху, что эхо под потолком загуляло. Щека и глаз сразу подплывать начали, из губы кровь течёт. Тяжелая у Власта рука, богатырская.

– В последний раз говорю, Урманин: оставь её в покое. Вон игла! В хрустальном ларце да в яйце. На самом видном месте. Глаза разуй! 

Вижу, пальцы на левой руке Черномора знаком колдовским сложены, голубоватым светом изнутри наливаются. Но понимаю: не ударит Урманина, пока тот меня держит. За меня боится. Крутанулась я, косу выдирая нещадно, – да куда там! Мёртвая у Власта хватка. Выдернула из сапожка кинжальчик, подарок батюшкин. Не поранить мне им богатыря – ни доспех, ни кольчугу не пробить. Ой, косы, косы вы мои, долго служили вы мне. Больше служить не будете! Не глядя, отмахнула я косу под самый корень. Волосы, как хвост ящерки, у Власта в лапище остались, а я на пол упала и перекатиться только успела.

Заревел богатырь и мечом замахнулся. Вот и конец мне!

Лязгнуло перед самым моим носом так, что остатки волос дыбом стали. Искры во все стороны посыпались.

– Беги, Любава, – сказал Черномор, отталкивая Власта подальше. Я бы побежала, да ноги не слушаются. И тут мне в плечо Яга вцепилась и потащила:

– Уйди из-под ног, девочка. Он колдовать не осмелится, тебя зацепить побоится, – зашептала мне в ухо. Так и дотянула меня почти до двери. Но подняться я всё равно не могу – сижу, руками слепо вокруг шарю. И на сковородку оброненную наткнулась. До хруста в пальцах ручку сжала, потому что смотреть, как сцепились они намертво, грудь на грудь, разделённые только стальными клинками, я не могла.

Колдун богатыря всё же оттолкнул и ударил колдовством своим. Урманина приподняло и откинуло к противоположной стене. Шелом богатырский с головы свалился. Встал Власт на четвереньки, головой мотает. А Черномор ему так спокойно говорит:

– Предлагал же тебе меняться. 

Заревел богатырь, на ноги поднялся, размахнулся и ударил по ларцу хрустальному. Ларец вдребезги, яйцо вдрызг, игла упала на пол. Махнул Власт ещё разок – осколки Черномору прямо в лицо. Поднял колдун руку, и осыпались осколки дождём, не зацепили его. Только мгновение утраченное, Урманин с пользой использовал: меч поднял не на врага, а чтобы иглу разрубить.

Я как увидела это, так и похолодела. А рука со сковородкой сама замахнулась. Пошла моя сковорода, любо-дорого посмотреть. И точнёхонько Власту по загривку. Рухнул богатырь, как подкошенный. А я удивленно на руку свою смотрю.

Ну, что расскажете о своих отправных точках?