Детектив без погони - это не детектив! А что с фэнтези?

Недавно узнал, что на АТ объявлен очередной флешмоб, где авторы делятся сценами погони из своих произведений. Что ж, присоединюсь к этому начинанию, тем более что предыдущий флешмоб - про эротику - мне волей-неволей пришлось пропустить: в подростковой литературе такие сцены абсолютно неуместны.

Выстрел, прозвучавший откуда-то слева, не дал Максиму закончить. Натянув поводья, ребята оглянулись; метрах в семидесяти, на пригорке, стоял человек, в такой же одежде, что и замученный ранее Митроха. Пистолет в его руке был направлен на Аверю, а лицо мешал рассмотреть дым. Разумеется, неизвестный не рассчитывал, что пуля поразит ребят с такого расстояния: выстрелом он призывал кого-то, находящегося неподалеку. Аверя и Аленка еще более укрепились в этой мысли, когда незнакомец, заткнув пистолет за кушак, прижал ко рту ладони, сложенные в некое подобие рупора, и издал долгий крик, каким обычно пользуются на охоте.

– Засекли! – Аверя со всех сил хлестнул лошадь; то же сделала и его сестра. – Максим, тебе нельзя попадать к ним в руки!

– Я знаю!

– Струхнул в одиночку наброситься, козел паршивый, дружков кличет!

– Верно, их здесь шныряет целый отряд!

– Максим, пригнись!  

Повинуясь Авере, Максим почти навалился на спину товарища. К несчастью, местность не благоволила тем, кто вздумал бы удирать: рельеф стал ровнее, а лесные участки, как правило, светлые, были разделены довольно широкими полянами. Преследователи, видимо, собрались без ненужных проволочек и теперь скакали наперерез. Чуткое ухо Авери уже различало их возгласы, но он не мог разобрать отдельных слов, и непонятно было, обсуждают ли они разгоряченно какой-то план или просто дают выход эмоциям. Когда ребята выбрались на открытое место, пересечь которое требовалось как можно быстрее, вновь загремели выстрелы – уже явно прицельные.

– Максим, ты не все таланы истратил? – крикнул Аверя.

– Нет!

– Отведи пули от лошадей! Нам нечем!

Максим послушался; он чувствовал, что сила клада, добытого с таким трудом, уходит, но, вероятно, солдаты также ее использовали: пули взвизгивали совсем близко, и одна из них даже задела волосы Максима. Наступившее после этого затишье – очевидно, люди, гнавшиеся за ребятами, спешно перезаряжали ружья на полном скаку – прервал отдаленный рев:

– Сучье племя! Кровью заплатите за Мишку!

– Какой еще Мишка? – вздрогнул Максим.

– Слушай, – обратилась Аленка к Авере, – так, верно, звали служилого, от которого мы таланы получили. А это его брат или приятель горло дерет!

– Вы что – убили его? – Максим похолодел, вспомнив, каким способом Аверя забрал таланы у Дорофейки.

– А ты как думал? – крикнул Аверя. – Без этого мы бы тебя искали до морковкиного заговенья! Да не бойся, мы его скоренько: камешком по виску, пока спал! Долго не мучился!

– Тогда улизнули, и ныне сподобимся!

Легче, однако, было сказать, чем уйти от погони на измученных лошадях, понукать которых приходилось все чаще. Минуты через две перед ребятами открылся косогор; по счастью, почти сразу удалось наткнуться на ведущую вниз удобную тропинку. Солдаты, двигавшиеся, как и прежде, наискось по отношению к пути, которого держались Аверя, Аленка и Максим, не могли выехать прямо к ней и должны были перемещаться вдоль обрыва. Это означало потерю времени, и, соответственно, давало ребятам возможность спастись, если бы они без задержек миновали открытое пространство, отделявшее косогор от ближайшего леска. Однако на время они становились удобной мишенью, и, действительно, солдаты спешились и вскинули ружья, уже более рассчитывая на свою меткость, чем на быстроту коней. Деревья начинались, и Аверя с облегчением вдохнул терпкий запах прелой листвы, когда короткий вскрик заставил его и Максима обернуться. Казалось, у Аленкиной лошади подрубили сухожилия; она рухнула, и Аленка покатилась по земле: как опытная наездница, она успела сложиться, чтобы не получить ушиб и не быть придавленной. Резким движением Аверя рассек веревки, опутывавшие его и Максима; оброненный нож воткнулся в землю возле конских копыт. Поверженная лошадь храпела, беспомощно лежа на боку; Аленка виновато улыбнулась и попыталась подняться, но тут же вновь опустилась в траву со стоном. Мальчики спрыгнули; побелевший Аверя увидел алую струйку, стекавшую по ее запачканной ноге.

– Дай отсосу кровь, не то рана загноится! – крикнул Аверя, опускаясь на колени перед сестрой. – Максим, здесь таланы не расходуй, прибереги для крайнего случая! Лучше найди, чем ногу перетянуть.

Максим растерялся; рыться в котомках у друзей было бы слишком долго, поэтому он, выправив исподнюю рубаху, где ткань была потоньше, ножом попытался отхватить нужный лоскут. Это удалось лишь со второго раза: первый кусок с непривычки получился треугольным, и Максим в раздражении отбросил его в кусты. Быстро и осторожно ощупав ногу, Аверя убедился, что кость не повреждена; тем не менее, даже с повязкой самостоятельно Аленка не могла ни передвигаться, ни забраться в седло. Друзьям пришлось подсаживать ее; прикусив губу, девочка старалась не стонать и даже удержать слезы. С тремя седоками единственной лошади бежать стало еще труднее, чем прежде; она сбавляла ход, то и дело спотыкаясь, и всякий раз Аленка была вынуждена судорожно цепляться за седельную луку. Убедившись, что животное уже не реагирует на удары плетью, Аверя снова схватил нож; он вонзал его в тело лошади почти по рукоять, стараясь только не задеть артерию, но эта жестокая мера возымела лишь временный эффект. Лошадь упала, пройдя едва ли километр, и издохла тотчас же; Аверя даже не успел дернуть узду. Ребята в отчаянии огляделись; густая чаща обступала их со всех сторон; сзади, ближе к тому месту, где пуля настигла Аленку, слышались отрывистые голоса, будто звуки военной команды, однако не было ощущения, что они приближаются. Похоже, погоня сбилась со следа; оставался единственный выход – затаиться здесь же, хотя все понимали, что шансы на успех очень малы. Максим уже собирался сделать распальцовку, чтобы при помощи трех оставшихся у него таланов хоть немного увеличить их, когда вдруг послышалось:

– Они тут!