Почему они до сих пор произносят твое имя как благословение, даже когда умирают по твоим приказам?

Почему они до сих пор произносят твое имя как благословение, даже когда умирают по твоим приказам?

– Почему они до сих пор произносят твое имя как благословение, даже когда умирают по твоим приказам? Почему они продолжают так к тебе относиться, даже когда истекают кровью, лежа на земле? Почему они благодарят тебя за конец, к которому ты всех нас ведешь? – размышлял вслух он, и дальше не отводя взгляда от горизонта. Король промолчал, замерев на месте как статуя, от этих слов старого друга. Он слегка кивнул, стараясь не упасть.

– Любой может просто умереть, это в конце концов является неотвратимым концом для всех, независимо от пути, которым мы идем... – разведчик продолжил свою цепочку размышлений вслух, обращаясь к своему командиру,

– Такой конец пути является неизбежным с первого дня после рождения... это уже было очевидно в момент, когда мы узнали про легионы мертвых, или даже в тот день, когда эти твари впервые появились посреди Серой Пустоши... То, что ты дал нам, Король , это не смерть... ты дал этой смерти значение, – закончил Шань с грустной улыбкой.

– Вот что виднеется в их глазах. Благодарность, командир, – добавил он.

Король проглотил слюну, не имея силы взглянуть прямо на него, но он смог произнести:

– ...Благодарность за то, что они теперь идут в последний в бой..? – спросил он.

Он фыркнул, качая головой:

– Ты заставил их перебороть свой страх. Ты повел их, чтобы они могли отдать свои жизни ради жизни других. Ты сделал их хозяевами своей судьбы, – произнес разведчик.

Король почувствовал, как глубинное гудение полностью поглотило его, и он задержал дыхание.

– Ты не запер их здесь в ловушке, когда принял командование, Король. Ты освободил их. Вот почему они сражаются и умирают за тебя, – промолвил в тишине он.

Он почувствовал, как слезы катятся левой щекой; их путь вниз регулярно прерывался шрамами, которые остались там после близкого знакомства с мертвыми. Он выпустил на волю один-единственный, надрывный стон, думая о своих людях, своих друзьях. Они опирались на него, и он опирался на них.

Я горжусь тем, что могу называть их своими людьми. Горжусь тем, что могу называть их своими братьями.