Квэста Дадди амаи гата...

     Знаешь, как переводится? Задница бога, покоряющая неведомые дали на костылях. Это если оцензурить.

     Но даже думать о «послезавтра» я не мог себе позволить. Думать нужно было о встрече на рассвете с представителями горных кланов.

     Самых авторитетных старейшин у «горных», насколько я знал, было трое – мастер Гио-о-Иро – Стрела Разящая из Синевы Неба, мастер Пааи-Ао – Равнина на Восходе и мастер Истекающего из Раны Света Жизни (его грантское имя мне не выговорить). Завтра с раннего утра эти старые падальщики обязательно слетятся и будут наблюдать за высадкой десанта.

     В горный район я решил высаживать только своих – парней с «Каменного ворона». Они уже постояли в столице, попривыкли. Посмотрим, чему их жизнь научила.

     Я зевнул. Несмотря на стимуляторы, хотелось спать.

     Чем дольше мы стояли на Гране, тем больше понимали, что эта планета и Аннхелл – небо и земля.

     Планета грантсов – территория исконного экзотианского заселения. Здесь у людей совершенно иные жизненные ориентиры, иной образ мыслей. Здесь важно не то, ЧТО ты думаешь, а то, КАК ты это делаешь.

     Умственные упражнения на Гране возведены в культ. Но это совсем не то, что понимают под «умственным» в нашей науке. «Умственные упражнения» грантсы лишают всякой практической начинки, а основное внимание уделяют поступкам души там, где мы просчитываем и решаем. (Вообще само понятие «поступки души» я слышал только в мирах Экзотики.)

     Или вот еще местное. Умонастроение.

     У нас:

     – Почему ты получил двойку?

     – Папа, я не выучил.

     У них:

     – Я был в другом умонастроении.

     Считается, что собственно зубрежка – дело второстепенное. Человек, находящийся в нужном умонастроении, способен решить любую задачу. Знания помогают, но не являются решающим фактором.

     Или. Здесь часто можно встретить богача, одетого в поношенную одежду. Потому что это соответствует его «умонастроению». Также знать частенько живет в обшарпанных особняках, давно требующих ремонта. Ремонт им просто не «в жилу». Он их не вдохновляет, не близок им в данную конкретную осень, к примеру. Здесь это считается аргументом.

     – А где у нас господин Н.?

     – А он уехал на охоту в горы.

     – Но его же вызвал министр?

     – А он, знаете ли, проснулся сегодня не в том состоянии души, чтобы встречаться с министром. Пришлось отменить встречу.

     Впрочем, когда это действительно необходимо, взрослые экзотианцы могут моделировать в себе любой настрой.

     С грантса, например, можно сдирать кожу, и он останется равнодушен к этой процедуре. Молодой – по причине презрения к вам и собственным ощущениям, взрослый – загнав себя в особое состояние, которое на время перекроет боль, старый – и в самом деле не будет ничего ощущать. Есть тут такие милые старички, лет от ста пятидесяти, а может и старше, которых остальные называют «мастер».

     Такой «мастер» владеет собой обычно настолько, что прочие почитают за благо просто находиться рядом. Смотреть на мастера, ощущать присутствие, дышать одним воздухом. Грантсы считают, что это тоже учеба – сам процесс нахождения рядом с мастером. Они перенимают у него нужное «умонастроение».

     В более развитых экзотианских мирах люди как-то балансируют между умонастроениями и чувством долга, ответственности. На Гране этого нет. Здесь – сначала умонастроение, потом – все остальное.

     Я мечтал сотворить тут нечто такое безобразное, чтобы вообще перестать интересовать местное население. Только не знал пока – что.

     Дурак космического масштаба: https://author.today/reader/2445/7950