Боярышник и Вероника

Саймон оказался в таком тумане, что разве что ноги было видно без проблем, а что находилось дальше десяти ярдов — то уже полностью растворялось в голубоватой непроглядной мгле. Правда, где-то над головой золотым пятном пробивалось солнце — и именно по нему Саймон ориентировался, чтобы ненароком не повернуть обратно к Ротимурчу.

Потом он понял, что слышит шаги... ну, само собой, свои-то шаги он и раньше слышал, но теперь начало казаться, что кто-то за ним идет... или в самом деле идет?

Он оглянулся, но в тумане никого за собой не увидал.

Остановился и прислушался. Не слышно шагов.

Пошел дальше — снова шаги за спиной.

«Эхо», — подумал Саймон, останавливаясь. Он крикнул:

— Эгей!

Возглас ушел в туман без малейшего отклика, как будто не было вокруг стен ущелья, а стоял Саймон где-нибудь на горочке.

Он пошел дальше, и снова вернулось ощущение, что за спиной идет кто-то большой, грузный... ставящий ноги не в такт шагам Саймона... определенно, шаг невидимки был шире, и на десяток шагов Саймона невидимка делал девять, а то и восемь.

И он определенно задумал что-то недоброе, потому что какой смысл невинному прохожему замирать всякий раз, когда останавливается Саймон?

Саймон на ходу наклонился, подобрал камень чуть поменьше кулака и увязал его в платок, радуясь, что бабушка снабжает мужчин своей семьи большими и прочными носовыми платками, в самый раз, чтобы соорудить из него подобие кистеня — на пару ударов хватит, а там посмотрим.

Он прислушался к шагам за спиной: идет... или топчется на месте?.. ох, кажется, удаляется!.. определенно, повернул и уходит.

Он оглянулся: в голубоватом тумане от него шел серый силуэт... или это кажется? Черт, ничего в этом тумане не разглядишь!

Саймон остановился и огляделся: вроде бы туман начал развеиваться. Уже и склоны ущелья видно.

Он пошел дальше и примерно через сотню шагов увидел шевеление впереди. Теперь уже силуэт человека был виден определенно, он вставал с камня и становился поперек тропы — мужчина в килте, в берете.

Саймон чуть призамедлил шаги, потому что вид у встречного был, мягко говоря, не дружелюбный. Вроде бы это был солдат Черной стражи, но только любой офицер, увидев такого солдата, испытал бы жуткое желание ему как следует всыпать или закатать в каталажку или еще как-нибудь наказать дисциплинарно, ибо впечатление солдат производил такое, как будто только что вырвался из горячей кабацкой драки — и очень хочет снова в нее попасть.

— Стой! Только один из нас пройдет по этой тропе! — закричал солдат. Он был очень небольшого роста и довольно щуплый, и, казалось, его легко было сшибить с тропы одним ударом кулака. Однако Саймон слыхал рассказы о юрких и подвижных коротышках, которые могли побить здоровенных бойцов.

— Идите себе по тропе, приятель, а я пройду по обочине, — ответил Саймон, которому в драку влипать вовсе не хотелось. Он медленно шел вперед, внимательно глядя на солдата, который поносил Саймона какими-то архаичными выражениями, которых вживую на улицах Эдинбурга уже и не услышишь, и которые так любит записывать дед. — Нам нечего делить, — сказал Саймон мирно. — Берите себе хоть все камни Лайриг-Гру, а я с удовольствием покину это место. — Он обходил солдата по такой широкой кривой, насколько позволяли склоны ущелья, а солдат так и стоял, ругался, но не делал никаких попыток приблизиться к Саймону.

— Какие интересные слова вы говорите, — вежливо заметил Саймон. — Думаю, их с удовольствием послушал бы мой дед, который собирает разные старинные поговорки и сказания... Кстати, не видели вы его, приятель? Он планировал залезть на Bod an Deamhain, и я очень о нем беспокоюсь, ибо для его лет это весьма серьезное испытание.

— Ты говоришь о муже ведьмы? — солдат неожиданно улыбнулся. — Он уже побывал на Bod an Deamhain, и я помогал ему туда залезть и слезть, а сейчас он спит в Коррур-боти.

— А Коррур-боти? — Саймон глянул вперед, но ничего не различил в дымке, скрывающей проход по ущелью.

— До нее около двух миль, — солдат махнул куда-то туда и начал приближаться к Саймону. — Пойдем, я провожу тебя туда, внук ведьмы, раз уж драться ты не хочешь.

Сейчас идет работа над повестью "Боярышник и Вероника":

Когда у Вероники Фэрбенкс закончились родственники по папиной линии, она решила найти родственников по маминой. И что с того, что для этого надо забраться в самую глушь Шотландии? Слава богу, на дворе не средневековье, а век технического прогресса, пара, телеграфа и электричества https://author.today/work/52644