Нам песня строить и жить помогает!..
Автор: Мирдал
Писать стихи мне просто. Сложнее найти повод их написать. Поэтому чаще всего я за них принимаюсь, когда в моей книги поют персонажи. Так что вливаюсь во флешмоб Ярополка!
Хватит мне спать беспробудным сном.
Мне неуютно с тобой вдвоём.
Я ставлю точку на прошлом своём.
Я забываю о всём плохом.
Я покидаю свой старый дом.
Феникс пылает бессмертным огнём.
Каждой секундой, минутой и днём
Буду лучиться я лишь добром.
Даже в городе по вечерам, на закате, воздух становится свежим. Солнце садилось под аккомпанемент современной баллады, льющейся из окон квартиры снизу и справа от твоей. Ты стоял на балконе, опершись о перила, и размышлял. Что, если твоё восприятие мира, восприятие мира большинства учёных в чём-то неверно? Несмотря на многократные эксперименты, постоянную проверку теорий, нельзя исключать вероятность систематических ошибок. Но любая ошибка приведёт к искажению истины. Наступил момент, когда твоих знаний не хватало, чтобы подтвердить или опровергнуть факт из собственной жизни, из окружающей действительности. Правда ли Кор вызвал демона и умер из-за этого? Если демоны существуют — кто они? Как их вызывают, как они появляются из воздуха? Как научиться им противостоять?
И главное — как открыть обществу глаза на страшную изнанку реальности и не показаться чудиком?
Людям хватает проблем и в привычном мире. Ты посмотрел вниз, во двор: на скамеечке сидят бабушки, одна жалуется на холод в отношениях со своими потомками и беспросветную бедность. Пацан, прячась за спинами старушек, баллончиком рисует у подъезда признание в любви некой Настюше и поздравление с днюхой. На балкон соседнего дома вышел спившийся мужик, чтобы по телефону, крича на весь двор, с кем-то обсуждать политику американцев и русский хоккей. Что им всем до квантовой магии? Что им до смерти десятка студентов от лап чёрта? Как они отфильтруют настоящее сверхъестественное от разрекламированной мистической белиберды?
Как теперь ты сам будешь воспринимать мир? Не начнёшь ли видеть скелетов в своём шкафу, зомби в своём сортире, путать готов с вампирами или некромантами? Даже если существует нечто непознанное, не стоит жертвовать своим рассудком. Очень не хотелось тебе в Кащенко…
Но вдруг этот мир на самом деле причудливей любого дивного бреда?
- Знаешь, у нас в портах более-менее свободных городов те же в принципе нравы. На кодекс уголовных преступлений не очень-то смотрят, главное, чтобы на месте не поймали. Приличия более-менее тоже соблюдают. А стоит власти куда-нибудь отвернуться - и порядочный с виду рыбак превращается в отъявленного контрабандиста, способного в рыбе провезти партию драгоценностей, грузчики иногда не прочь потрясти мелкого купца, а ночной портовый сторож колотушкой постукивает не только по заборам, но и по затылкам припозднившихся прохожих. Как в старой земной песне поется... "Свобода, блин, свобода, блин, свобода, блин!" - продекламировал хоррианец, - Вот такое оно, свободное общество. У военных и тех, кто рядом с ними крутится, хоть приказы есть, устав, регламенты взаимодействия там всякие... Там какой-то порядок есть. А в остальных местах - вольница.
- За это я и люблю океаны! - подняла тост Лефона и сама запела:
Мя взо́рила терь ло́дии
Кьи вга́ли со моря́.
Езы́ци вне наро́дия,
Драгна́я назорня́.
(Три корабля - я видела - приплыли с дальних стран.
Боятся чужеземцев здесь, но любопытно нам.)
Неожиданно для Асвера Вера подхватила портовую песню:
Отко́ли си
Вкорны́ еси́
Во ны́ей воливне́,
Изве́ла ке
Е ми́ры вне
Сели́ны на песке́!
Ре́ку-наре́каю, сели́ны на песке́, а ни ваде́!
Ре́ку-наре́каю, сели́ны на песке́!
(Бросали якорь моряки. Тогда узнала я,
Что вне деревни на песке есть целый мир, друзья!
Я же сказала вам, деревни на песке, а не воде!
Я же сказала вам, деревни на песке!)
Асверу даже заведно стало, как слаженно и весело они горланят, но куда больше он наслаждался красотой хора.
Схоро́нились насе́льники,
Почу́яли ягу́.
Морцы́ постли́ на бе́реге,
В ар це́ню берегу́т.
Хоро́бра ми
Вгала́ ко ни́м
Э е́дний мю ове́л...
Отгда́ всеке́
Не бе равне́
В сели́не на песке́!
Ре́ку-наре́каю, в сели́не на песке́, а ни ваде́!
Ре́ку-наре́каю, в сели́не на песке́!
Сей мо́рец, све́трен э ветре́н,
Би не́кей мих селе́к.
И гу́ил са́ги дальвеле́х
Э му́и ве́ды рек.
Агда́ лодья́м
Вгдала́ вадья́
И со́бью ку ми дал -
Отгда́ нике́й
Ми ни вида́л
В сели́не на песке́!
Ре́ку-наре́каю, в сели́не на песке́, а ни ваде́!
Ре́ку-наре́каю, в сели́не на песке́!
Ре́ку-наре́каю, в сели́не на песке́, а ни ваде́!
Ре́ку-наре́каю, в сели́не на песке́!
(Попряталась моя семья, почуяла беду,
А моряки зарыли клад на нашем берегу.
Я подошла к костру, и вот - в меня влюблён моряк...
С тех пор в деревне на песке вся жизнь идёт не так!
Он был обветрен и горяч, и не похож на нас.
Поведал о науках мне, о сказках разных рас.
Он предложил жениться нам, забрал с собой на борт -
Прощай, деревня на песке, ждёт новый поворот!)
"Ишь, как выводят, шельмы", - с непередаваемой смесью восхищения и зависти подумал дракончик, отставляя в сторону уже опустошенную кружку с чаем. Сам хоррианец каких-то "профессиональных" песен не знал - оператору станка некогда тянуть мелодию, а после смены тянет только пожинать и завалиться спать. Да и петь тоже не очень-то умел. Конечно, по некоторым "шедеврам", что слушали отдельные земляне, голос хоррианца казался вполне приличным, да и манера петь - тоже. Но все-таки хотелось ориентироваться на лучшие образцы.
— Я верю, что здесь мы найдём не только новых врагов, но и новых друзей, если сумеем их разглядеть. А пока что — лучше отдохни и восстановись. Дорога продолжается, не нужно никуда скакать… Во всяком случае, до следующей засады, — усмехнулась Вельвет. А потом подбодрила так, как могла лишь она. Запела одну из наших любимых мелодий, сочинённых уже после войны:
В мире не вечны копыта творения,
Даже надежды рассыпятся в прах.
Ноше страданий не сделаться менее,
Наши мечты остаются в мечтах.
Если бы воля моя воплотилась,
Я бы не действовал, как эгоист.
Тяжесть законов сменил бы на милость,
Каждый бы стал благочестив и чист.
Только тогда воцарится гармония
И расцветёт нежной дружбы огонь.
Только тогда добродушные пони
В свете Принцесс возвратятся домой.
— Добрый вечер, жители Пустоши! Как ваши дела?Не обижайтесь, вопрос был риторический, как-никак вы ебöтесь в Пустоши. В этой давно сгнившей пиздε Эквестрии мало кто может жить на заεбись. Хотя лично за себя я спокоен, мне заεбись. Моя жопа, в отличии от вашей, возлежит на мягкой подушке в моей студии, далеко от опасностей обоssаного мира. Всем остальным выражаю свои глубочайшие соболезнования. Что же, всем нам остаётся лишь смириться с собственной пиздεцовой судьбой — лучше жить в говне, чем сдохнуть в говне. О тех, кто сегодня оказался менее удачлив, чем вы, я и поставлю следующую песню, чтобы у вас хоть как-то поднялось настроение — всё же, если у вас есть батарейки слушать мой пиздöж, ваша судьба не такая хуöвая, как могла бы быть.
О веселье и ласке забудь
Вспомни, как умирал сирота
Просто в боли и страхе заснуть
Без приюта и пищи и сна
Отчий дом палачам отдают
Царь заботлив о слугах своих
Беспризорнику путь лишь в приют
Без родных и таких дорогих
А в приюте побои и мрак
Надзиратель и старший — враги
И за каждый малейший пустяк
Получаешь пинки, тумаки...
Если сам своё тело не дал -
Поимеют, насильно любя.
Если в мир за стеной убежал,
Не умрёшь — так догонят тебя.
Как ты можешь мечтать и любить
Если жизнь коротка-коротка
Когда даже её не прожить
Если ты отродясь сирота…
Тёмные в зале постепенно сменили рычащий смех на гулкую басовитую песню без аккомпанемента, напомнившую землянину казачий хор исполнением и кабацкие частушки — содержанием:
Кобник лежал под землёю в могиле,
Но о надгробье споткнулась кобыла.
Был этот кобник как труп недвижим —
Ныне с кобылой в постели лежит!
Сар Эрекцар приставал к волнорогой…
Шёл бы он лучше своею дорогой!
То, чем самец крепче душ дорожит
Ныне с кобылой в постели лежит!
Кьлеменетот нападал на столицу…
Знал бы он, кто в той столице таится!
Щупальца ныне лишён навий жид —
Знаешь и сам, с чем кобыла лежит!
Определённо, если эти народные исполнители, как и Варшан, называли «кобылой» Инанну, то к светской власти Тёмные проявляли не больше почтения, чем к духовной. Но, с другой стороны, и агрессии особенной не было — а то бы сменили мотивы на нечто вроде «свергнем тирана»… и пели потом в другом месте.
Торстейн как-то не верил, что дипломатическая встреча действительно могла затянуться на столь продолжительное время. Не с характером пылкой Нараты, которая не теряет время и сразу переходит к главному, настаивая на своём. Долгие разговоры ни о чём и лавирование не в её характере... Всё ли с нею в порядке?
- И что бы ей нас не пустить... - распылялся он, ходя взад-вперёд возле дверей. Хубур тоже взволнованно смотрела на занавес Радвера.
- Они там уже довольно долго, - произнесла она.
- Это - политика, - вздохнула Зареслава. - А в неё даже друзей обычно не пускают.
Тишина вернулась, напряжённая, полная оглядок и недовольства. И повисла надолго, прерванная лишь через треть часа лежащем на диване Адорой, что запел песню, сочинённую людьми Базал-Турата ещё до поражения:
Муза, изобрази на холсте
Серый пепел на свежем листе
И алой крови приливный накат,
Что затмил мне охряный закат!..
- Не думаю, что это прилично петь при дворе демиургов... - поморщилась Нармела, но Торстейн уже сам подхватил, а вслед за ним, постепенно, и остальные, кто борясь со скукой, кто назло светлым, а кто за компанию:
Ты, пьяный зал,
Что двух слов не связал,
Не знающий меру свою!
Чтоб слёзы горя промыли глаза
Я о боли сейчас пропою.
Хоть пой, хоть плачь,
Жил драконий палач,
Он малых любил обижать.
Немало бил для дознанья задач.
И убит, кто пытался бежать.
Он возомнил,
Что он Бога затмил,
Что низшие расы - отброс.
Ведь говорил про людей Хорламир,
Что они нечисты как понос.
Но Бог не любит
Всех тех, кто не люди,
Тем более, кто нелюдим.
Не нам перечить на Небе Царю -
Или перечеркнёт Господин.
Однажды днём
Загорела огнём
Большая деревня людей -
Палач их сразу же в полон увёл,
Пощады не ведал злодей.
Один малец,
Кому в глотку свинец
Палач через горло вливал,
Подумал было, что жизни конец
И забыл, что об ужасе знал!
И он свинцом
Блеванул на лицо
Зазнавшегося палача.
А шерсть, горя, опалила жарцом,
И зияют провалы в очах.
Не паладин
Палача победил,
Не воин покончил с тобой,
А мальчик тот, кому ты навредил.
Эта ода - ему в упокой.
Хубур поморщилась, Торстейн взглянул на самку с явным неодобрением, Адора скрестил лапы на груди. Но если они ещё не до конца сообразили, что произошло, то Яролика, взмахом крыла открывшая занавес, вынесла рецензию незамедлительно:
- В вас нет уважения не только к хозяевам дома, но и к самим себе. Вы ведь драконы, народ победителей, а поёте такие порочащие вас песни!
- Что поделать, если у хозяев дома нет уважения к гостям, - Адора парировал, вставая и выпрямляясь.
Филипп подобрал копьё и начал скакать вокруг зверюги, уже не выпуская древко из рук, но прокалывая шкуру борова снова и снова во многих местах, пуская из него кровь и заставляя ослабнуть. Он сражался не как кентавр из Аркадии, неистовым наскоком и яростью, он прыгал вокруг, уворачиваясь от жёлтых бивней в подтёках крови и собираясь ослабить своего врага перед финальным ударом в верное место. Кружась и скача, Филипп и сам уставал, но сил неожиданно прибавила зазвеневшая в вышине песня, нескладный, но заводной экспромт Перипетии:
«Побыстрей,
Поскорей
Вепря-зверя убей!
Он размером велик как скала,
В пасти бешеный рёв,
На клыках его кровь,
От копыт содрогалась земля…
Но явился герой,
Принял вызов на бой
И вернулся с трофеями к нам!»
Странным образом её слова заставляли сердце биться ровнее, а ноги двигаться быстрее. Филипп взбодрился, решительно взмахнул копьём, выбирая место для удара.