Баллада Мангазеи

Шли двенадцать дней до Киргиз-реки, а оттуда на Абакан,
Не везли ни сахара, ни муки, ни подарков, ни табака.
Берегли коней, берегли тепло, повторяли «якши, мурза».
По тайге крутило, хребтом вело, там, где солнце глядит в глаза.
Принимал неласково хан Алтын, золоченая борода.
От чужинской речи немели рты. Ты куда, атаман, куда?

Я из сотни рек молока напьюсь, черный хлеб раздам по куску,
Я ни зверя, ни выстрела не боюсь, как положено казаку.
Потемнел от пота узор креста, день за днем износился год.
Я иду за картой страны Китай, именами озер и гор.

Пробирался щелью промеж камней – двое суток не продохнуть.
Любовался богатой игрой перстней, примеряя пайцзу на грудь.
Расплескав кумыс из надбитых чаш, просыпался ничком в поту.
Закружила душу шальная блажь и улыбка Манчи-хатун.
Позабудь, как дедов рубил монгол, как смеялся – умри, урус.
Окунись в Керулен и садись на стол и бери под себя улус!

Я из сотни рек молока напьюсь, черный хлеб раздам по куску,
Я ни зверя, ни выстрела не боюсь, как положено казаку.
Потемнел от пота узор креста, день за днем износился год.
Я иду за картой страны Китай, именами озер и гор.

Простота пустыни – песок топчи или падай и подыхай.
По лицу – расплавленный свист камчи, ухмыляется богдыхан,
Царь Тайбун из башни перстом грозит, на колючку плюет верблюд.
Разгорается зарево на Руси… или это опять салют?
Свистом сабли правду всади по грудь, бей до дна, как учил Хромой.
Если шелковой лентой свернулся путь, атаману пора домой.

Я из сотни рек молока напьюсь, черный хлеб раздам по куску,
Я ни зверя, ни выстрела не боюсь, как положено казаку.
Потемнел от пота узор креста, день за днем износился год.
Я иду за картой страны Китай, именами озер и гор.

Строг царев приказ, не ясак так дань, на чужбине и пир – горой.
Черной кровью харкает атаман, рядом дьяк теребит перо.
Пишем: лапал девок, не брал калым, не возвел на братву навет,
Воротился нищим, совсем пустым, с мятой грамотой в рукаве.
Помолись Москве, на свечу подуй, помяни кочевых друзей…
Плачет в белой юрте Манчи-хатун, осень селится в Мангазее.

Я из сотни рек молока напьюсь, черный хлеб раздам по куску,
Я ни зверя, ни выстрела не боюсь, как положено казаку.
Потемнел от пота узор креста, день за днем износился год.
Я иду за картой страны Китай, именами озер и гор.

...И божиею милостию, государя царя и великого князя Михаила Федоровича, всеа Русии самодержца, счастьем тот сибирской казак Иван Петлин ходил и про Китайское государство и про Обь-реку великую и про иные государства, жилые и кочевные улусы проведал и привез к государю царю и великому князю Михаилу Федоровичу всеа Русии к Москве чертеж и роспись про Китайскую область...