Новый год по-французски. @Паласатое

Новый год по-французски. @Паласатое.

Наполеон Бонапарт задумчиво смотрел в окно, изрисованное трудолюбивым художником – морозом.

Было аномально холодно, подоконник покрылся ледяной корочкой, по которой Наполеон водил указательным пальцем. Корочка таяла и капала с подоконника ему на брюки. Декоративная чугунная решетка на ставнях покрылась водяной испариной-изморозью.

- Ох, эти русские, - ворчал он себе под нос. – Варварская страна, дикие люди – и холода такие же.

- Император, к вам посетитель, - Наполеон удивленно взглянул на старикашку в драном стеганом халате, подпоясанном какими-то веревочными обрывками. В спину его подталкивал Шарль Морис де Талейран-Перигор, князь Беневентский.

- Deficiente! – начал Наполеон раздраженно, но спохватился.

Негоже уподобляться этим варварам. Он величественно махнул рукой своему сподвижнику «все под контролем» и выжидательно уставился на старикашку в халате.

Внешность старый хрен имел прелюбопытнейшую: красный нос картошкой-загогулиной вызывающе торчал из куста белой пакляной растительности, более напоминающей прокисшее облако, чем бороду; в руках дед держал нечто вроде деревянного костыля с набалдашником и красный узелок в белый горох. Наполеон перевел взгляд на ноги в калошах, торчавшие из-под подола дедова зипуна – снег на калошах таял и образовывал лужицы на плитках паркета.

- Qu'est-ce qu'il y a? - высокомерно спросил император, подняв брови домиком.

- Рour affaire personnelle, - бодро отрапортовал дедок и начал пристраивать костыль на трубе печного отопления. Акцент он имел чудовищный, а-ля "деревня Почечуевка", слова сливались и наползали друг на друга, как спаривающиеся божьи коровки.

- Говорите по-русски, - процедил Наполеон, брезгливо отодвигая ногу от грязной лужицы, текущей в направлении его начищенного до блеска сапога.

- Так ить Дед Мороз я, - обиженно сказал дедок. - Посконный предмет местного фольклора. Исполняю желания, по штуке за новогоднюю ночь.

- Тurlupinade, - сухо сказал Наполеон и повертел головой в поисках Талейрана. Его шутки переходили все границы. Впрочем, чего можно было ожидать от этого записного предателя, который приносил в своей жизни присягу четырнадцать раз.

- Ну так будешь желать? – деловито спросил старик и расправил на груди бороду, стараясь прикрыть дырки на воротнике.

- Москву бы взять, - тоскливо сказал Наполеон, оглядываясь почему-то на окно.

- А и нет проблем, милок, - радостно сказал дед Мороз, потирая сухонькие ладошки, - в сжатые сроки оформим.

Потом потянул красным носом и хрипло спросил: - А согреться у тебя, мил человек, нечем?

Наполеон подумал, что для исполнителя желаний дед выглядит несолидно, но махнул рукой и налил ему в крохотную рюмашку коньяка из личных запасов.

На звяканье стекла и нежное бульканье благородной жидкости моментально прискакал Морис Шарль, потом младший лейтенант из охраны.

Двухпинтовая бутылка улетела вмиг на крыльях декабрьского ветра. Наполеону стало тепло и смешливо, он затянул старинную французскую песню: Жил-был король, Тугоухий Жан, он был удачлив и смел, когда ж он весел бывал и пьян, он брал в руки лютню и пел…

Дед Мороз вторил ему осипшим баритоном, Талейран прищелкивал пальцами, лейтенант отбивал ритм ложкой на пустой бутылке…

Окно затягивало морозными узорами все плотнее и гуще, где-то в лесу стеклянно звенели колокольчики, складывая незатейливую мелодию, от которой становилось так тепло и хорошо на душе.

- Странно, какие колокольчики могут быть в лесу, при такой стуже? - вяло размышлял император, проваливаясь в сон.

На кровати рядом пристроился Дед Мороз, уютно посапывая. Его борода, разбросанная по подушке, назойливо лезла в уши и ноздри.

- А Москву-то все-таки мы возьмем, - удовлетворенно подумал Наполеон, уже заснув.

Хрррр… хрррр….

***

- Хрррр… Какого хрррена, Лариса?! - дежурный врач в ординаторской рвал и метал. Ночная медсестра делала круглые глаза и уверяла, что с поста не отлучалась.

Откуда у больного из шестой палаты взялись ключи от входных дверей, а также бутыль с медицинским спиртом, оставалось неясным.

- Господи, как 31 декабря, так непременно какие-то выверты, - бурчал дежурный врач, проверяя пульс у ночного вахтера деда Сидора, которого извлекли из палаты номер шесть вкупе с двумя шизофрениками из соседних комнат. От него разило перегаром, борода сбилась на спину, простейшие реакции были на нуле.

Медсестра виновато молчала. Программа телепередач в новогоднюю ночь была чудо как хороша. В отличие от зарплаты младшего медперсонала в психиатрической лечебнице.

- Уфф… хорошо, что они еще Македонского с Тамерланом не напоили, - облегченно резюмировал дежурный, вместе с санитаром рассовав по палатам больных. – Сгорела бы больничка, как пить дать, сгорела…

И он отправился лечить собственную алкогольную интоксикацию французским коньяком, который ему не так давно презентовали родственники больного «Наполеона».

***

… Император мирно спал и видел сны: Москва переливалась яркими огнями, отражавшимися в панелях витрин и зеркальных окнах небоскребов. На улицах было пустынно, как на поле битвы после битвы. Утро выдалось морозным и метельным.

В кармане своей больничной пижамы Наполеон сжимал связку ключей, которые ему презентовал вахтер Сидор – от всех дверей и замков, включая наружные.

- От Москвы, - торжественно объявил старик, настолько вжившийся в образ Деда Мороза, что решительно не хотел с ним расставаться.

Дежурному врачу поспать не удалось – в психиатрическую клинику начали поступать граждане, не вынесшие тягот новогодней ночи.

- Ну, кто там у нас, Лариса? - голос врача после двухсот грамм дорогого и нежного коньяка был ласков и тягуч, как июльский мед.

- Кутузова привезли, Павел Сергеевич, - хихикнула медсестра.

Наступало обычное рабочее утро.