Множится темнота

Ввергнутый в вечность, он вяжет седьмой жаккард —

в белых полях летит яркая птица Сирин.

Радужен хвост её, тело вишнёво, как миокард,

лапы желты и жадны, а взгляд — ванилен.

Раньше б открыть талант, вечер сидеть, вязать,

слушать, как март котом ходит по старой крыше.

Есть чего ради тьму, лезущую в глаза,

светом скупым разбавить и, осознав, что лишним

будет любой другой звук, кроме стука спиц,

выключить фон TV. 

...В постхристианском мире,

даже взошед на крест, местных не удивить,

так сохранись, урод, противовесной гирей

в торжище красоты, выведенной на вкус,

вытравленной на цвет, выплаченной с процентом.

Все на одно лицо — кромки голодных скул —

точно взрастила их матрица, не плацента...

Лампа, моргнув, сдалась. 

Множится темнота.

С берега древних вод тянет весной и йодом.

Детский "конверт" готов. 

Ёжится Минотавр,

в пальцах сжимая нить, — вечный, ничей, бесплодный.