Товарищ сержант

Береженого бережет бог-товарищ сержант милиции. 

Он не Шерлок, и не пытается. Курит, может быть, «Винстон лайт»,

И ему бы сейчас в плацкарт, в небыль между двумя столицами - 

Чай хлебать да в окно глядеть, про земные забыв дела… 

Ну а он тут с тобою вынужден: «Документы? Откуда будете?» 

Что поделаешь – служба требует! Ходят всякие, а потом – 

Терроризм, разбой и прочее; а распитие, как прелюдия. 

Заплатили бы сверхурочные! После этого хоть потоп… 

Ты стоишь и бубнишь заучено: мол, мосты развели, помилуйте! 

Я бы вплавь, но дубак на улице, а летать не велит закон 

Тяготения, и поэтому, вот иду-бреду через силу я… 

Он стоит, через силу слушает, чуть ссутулившись от погон. 

Двадцать лет – вроде срок не маленький, но вот так оглянись – и на тебе: 

Два часа до рассвета маяться, на кармане опять голяк... 

Метрономом качнулся маятник, жизнь ударила по касательной. 

Дай, товарищ, на счастье «Винстона»! Или что тут сейчас смолят. 

Сколько строили – не построили, наломали, зато, порядочно 

Дров да стен кулаки да головы, лбы чугунные, гой еси! 

А пришли к тому, с чего начали. Там забили, сям напортачили. 

Бог оффлайн: ему до лампочки; брат-сержант, сохрани-спаси! 

Мы с тобой одним миром мазаны ныне, присно во веки вечные 

Мятой пачкой легкого «Винстона», ночью Питерской неспроста. 

Я плевать хотел с Петропавловки на погоны твои полковничьи – 

Мы по-братски с тобой покурим у запрокинутого моста. 

Не положено, ну и что с того? Шло б все это к такой-то матери! 

Порастет травой, позабудется, кто чего бы ни говорил. 

Зажигалки щелчок – останется. Два окурка, рукопожатие, 

Над Невой рассветное марево и погасшие фонари.