Рождение новой истории

Творческие планы.... как же зудят пальчики писать, писать.... Жаль не хватает на всё время.

Решив отдохнуть от своей длинной драмы, из двух черновиков выбрала лёгкий служебный роман "Прекрасное табу" и начала уже публиковать. Но есть у меня ещё черновик истории, которая не даёт мне покоя))) Но вот смогу ли я осилить сразу три книги? 

Так вот,  тот самый второй  черновик  - это история  о  молодых, горячих и темпераментных  итальянцах.  Юные герои  - дети уже знакомых моим читателям  и, возможно полюбившихся, героев романа "Под южным небом Италии".

Надеюсь, что из этих черновиков родится полноценная книга, как когда-то и сам роман "Под южным небом Италии", который я начала писать абсолютно спонтанно, не обдумав полностью сюжет и всех персонажей. Она буквально рождалась с каждой новой главой и, порой,  я даже не знала, что будет дальше.

Знакомьтесь, Габриэлла Катальдо (19 лет)  и Франческо Катальдо (22 года).

Отрывок из черновика:

Франческо затолкнул сестру в лифт и, зайдя следом, перегородил ей выход, уверенно расставив ноги и засунув руки в карманы брюк. Пьетро, молчаливо и неотступно следуя за свои боссом, стал с ним рядом.

 Когда лифт остановился, парень схватил сестру за руку и повёл по красному ковру в президентский люкс.  У дверей их встретили два охранника с тяжёлыми взглядами. Один из них открыл дверь перед Франко. Габи, следуя за братом, посмотрела на нового молодого охранника в чёрном костюме и послала ему воздушный поцелуй, подмигнув и игриво улыбнувшись. Когда она заходила в номер, тот проводил её глазами, но увидев строгий взгляд старшего, сразу оправил костюм и принял серьёзный вид.

— Слюни подбери, — строго прошептал старший напарник. — Даже думать не смей. Это дочь босса.

В гостиной шикарно обставленного номера, лицом к окну и спрятав руки в карманах, стоял широкоплечий, высокий мужчина. Брат толкнул Габи в кресло, а сам остановился посреди комнаты. Мужчина обернулся и одарил дочь строгим испепеляющим взглядом. Его брови были сведены на переносице, крылья хищного носа напряжены, как и скулы, хотя тело было расслаблено в уверенной стойке. Его чёрные волосы, как и борода, серебрились сединой. Несмотря на свои шестьдесят он как прежде был строен и подтянут, только стал чуть шире в плечах. Глядя в большие карие глаза дочери, дон Катальдо строго отчеканил:

— Утром возвращаешься домой.

— Нет! У меня учёба.

—Учёба?! — не выдержав, вспылил отец. —  Я вижу, как ты учишься, — склонившись, дёрнул её за край коротенького платья. — Разоделась как валютная путана! Глаза намалевала! Вытрись! — достав из кармана платок, кинул ей в лицо, глубоко вдохнул, чтобы успокоить закипавшее в нём негодование. — Я позволил тебе учиться в Милане не для того, чтобы ты таскалась по вечеринкам и ночным клубам, разодевшись как шлюха! Вернёшься домой и объявим о помолвке с Джованни!  — отчеканил отец, не отрывая от дочери взгляд.

— Нет! Папа, ты этого не сделаешь! — с надрывом выкрикнула Габи. — Хочешь меня продать как племенную кобылу?! Я твоя дочь, а не товар! — слёзы сорвались с ресниц девушки и отец потупил взгляд. — Почему ты так жесток? — её голос задрожал.

— Ты часть семьи, — указал он на дочь пальцем, — и должна понимать, что только вместе мы сила. Вместе должны действовать на благо семьи.

— Семьи? — саркастично скривилась девушка. — Это ваш мир! Правила, кодексы, придуманные мужчинами, в которых мы, женщины, до сих пор просто товар и разменные монеты! — в гневе выпалила Габи. — Средневековье какое-то! Оглянись, папа, двадцать первый  век на пороге! А вы всё живёте как долбанные феодалы!

— За языком следи, — сжал зубы мужчина. 

 — Мне всего девятнадцать, а ты хочешь меня заточить в клетке Корди.  Я не люблю его…

— Зато он тебя любит и будет твоей опорой и защитой. Джованни — это стабильность, это мир между кланами, объединение в локале.

— Любит? За что он меня любит? Он хочет меня! Это желание обладать, папа! Как вещью, — её голос сорвался. 

— Любовь… — пренебрежительно скривился. — Думаешь она принесёт счастье?  Любовь приносит только боль, — хриплым голосом добавил отец. 

—  Пусть боль, зато я буду чувствовать, что живу, а не существую в клетке, выполняя ваши приказы. Только о деле думаешь, о своём грёбанном, преступном бизнесе! У меня есть душа! Я живая! — вскочив с кресла, Габи прокричала эти слова в лицо отцу.

Он молча смотрел в глаза дочери, о чём-то задумавшись. Дон Катальдо вспомнил женщину, которая кричала ему в лицо, срываясь на слёзы, точно такие же слова. Давно… полжизни назад… Женщина, которую он безумно любил, кажется, что до сих пор любит, и потерял. Потерял из-за своей жесткости, неумения идти на компромиссы и проигрывать. Потому что хотел, чтобы она была его, не считаясь с её желанием, с её чувствами…

Франко всё это время молча наблюдал за перепалкой сестры и отца. Он искренне не понимал, почему Габи так артачится. Он часто замечал, как Джованни смотрит на неё, и был уверен, что именно такой мужчина сможет объездить строптивую сестру. Несмотря на то, что с кланом Корди у них давняя вражда, Франко признавал, что Джованни обладает всеми качествами сильного лидера, имеющего власть и авторитет. К тому же, был  молод, красив и богат. А все эти разговоры о любви навевали на младшего Катальдо скуку. Он не верил во всю эту чушь про «рай в шалаше» с любимым. 

— Какой же ты ещё наивный ребёнок, — усмехнулся брат.

— Зато ты слишком взрослый! — возмущённо выпалила Габи. — Возьми и женись на младшей Корди ради объединения кланов!  Тебе ведь брак не помешает трахать кого захочешь! Не так ли?!

— Габи, — прикрикнул отец, — попридержи язык!

Брат закатил глаза наверх, усмехнувшись. Не желая слушать дальше эти женские бредни про любовь, вышел из гостиной. Сестра ему вслед кркинула:

— Если ты ещё не любил, это не значит, что настоящей любви не существует!

Габриэлла посмотрела на отца молящим взглядом. Тот вздохнул, засунул руки в карманы и отвернулся к окну.  Дочь подошла к нему ближе и в спину тихо сказала:

— Ты хочешь, чтобы я промучилась всю жизнь так же, как мама? Только наоборот, она тебя любила, а ты нет. Каково это, папочка, жить с нелюбимой женщиной? А-а? — отец молчал, сжимая челюсти и играя желваками. Габи поняла, что зацепила его за живое. — Только вам, мужчинам, проще, когда захотели, пошли налево. А нам каково? Жену же вы сразу назовёте шлюхой и заклеймите позором. Каково всю жизнь терпеть нелюбимого? Ты хочешь, чтобы я мучилась в клетке? — Габриэлла положила ладонь на плечо отца, который слегка склонил голову. Прислонилась щекой к его спине. — Ты прав, любовь иногда причиняет боль, но только когда невзаимная.

Габи всегда знала, как задеть чувства отца. С самого детства ей это удавалось очень легко. Она всё поняла, когда нашла у него в кабинете старые фотографии незнакомой, молодой и очень красивой женщины. В детстве она не понимала почему отец так холоден с мамой и злилась на него. Сильно злилась и ревновала ко всем женщинам, которые у него были. Найдя эти фото, она устроила отцу скандал, сказала, что ненавидит его за боль, причинённую маме. Много обидного наговорила.  Не хотела знать кто эта женщина, потому что ей было всё равно. Все, кроме мамы, с кем был отец, для неё были шлюхами, недостойными его.  Но позже, случайно застав его в руках с этими фото, увидев каким взглядом он смотрел, с каким трепетом проводил пальцами по лицу на фото, она всё поняла… Поняла, что это женщина — единственная, кого он любил и, видимо, продолжает любить.

Дон Катальдо достал сигареты из кармана пиджака и закурил. Глубоко затянулся. Они молчали. Мужчина вглядывался в светящийся огнями ночной Милан, а Габи так и стояла, прижавшись со спины к плечу отца.  Снова затянувшись, он потёр пальцами виски. Дочь разбередила в нём воспоминания, зацепила затянувшуюся рану, заставив вспомнить ту, которую он долгие годы пытался забыть, постоянно коря себя за совершённые ошибки. 

— Ты до сих пор любишь её, да? — отец не ответил, но Габриэлла почувствовала, как его сердце забилось быстрее, отдаваясь вибрацией через её тело. — Значит ты должен понять меня. Я ещё даже не жила,  а ты хочешь надеть на меня оковы брака с нелюбимым мужчиной. 

Дон Катальдо снова глубоко затянулся, стряхнул пепел в пепельницу на столике, выдержав паузу.

— Иди в соседний номер и выспись, — тихо и сдавленно сказал отец. — Утром поговорим.

Габриэлле ничего не оставалось, как подчиниться. Она вздохнула, взяла свою сумочку и ушла в номер, как велел отец. Приняла душ и, не имея с собой одежды, легла спать в халате.

Проснувшись утром, девушка обнаружила на софе одежду. В чехле были серые брюки с кремовой шёлковой рубашкой, комплект нижнего белья, а в коробке стояли чёрные туфли от Бруно Магли — классический  миланский стиль. Конечно, брат не мог ей позволить утром появиться в отеле в платье, в котором привёз ночью. Умываясь и приводя себя в порядок, Габи твёрдо решила всё же дожать отца, чтобы он не забирал её в Локри, а разрешил продолжить учёбу. Стать дизайнером, работать в модном доме, одевать кинозвёзд и знаменитостей, объездить разные страны и повидать мир — её мечта. Она не могла так легко сдастся, чтобы на всю жизнь так рано связать себя узами брака. 

Габи вздохнула, подумав о Джованни Корди. На самом деле он её пугал. Он был привлекателен,  но его холодный и жёсткий взгляд голубых глаз словно говорил, что все только пыль под его ногами. Джованни заработал свой статус благодаря властному, жёсткому характеру, деловой хватке и безжалостному отношению к врагам. О его жестокости все вокруг говорили шёпотом.  В свои тридцать он уже был капобастоне клана Корди и имел такую же власть в городе, как и её отец. Она знала, что меж их семьями давняя вражда, которая на протяжении нескольких поколений то стихает, то разжигается с новой силой до кровавой фаиды. Очень давно Корди даже убили старшего брата отца, и на него не один раз совершали покушение. Но вопрос об объединении двух соперничающих ндрин в локале поднимался уже неоднократно. По старинной традиции такое объединение скрепляется браками.

Одна мысль о том, что её молодость, её будущее собираются принести в жертву была Габриэлле невыносима. Джованни хотел её и не скрывал этого. Те несколько раз, что они сталкивались, взгляд мужчины красноречиво говорил об этом.  Но просто взять дочь Катальдо, как любую другую, которую он пожелает, он не мог, поэтому и предложил её отцу сделку на объединение в локале.

— Чёрт! Я так просто не сдамся! — выпалила она вслух, бросив взгляд на своё отражение в зеркале и вышла из номера.